МОСКОВСКАЯ ГОРОДСКАЯ ДУМА
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 16 апреля 2003 г. N 122
О ДОКЛАДЕ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПО ПРАВАМ
РЕБЕНКА В ГОРОДЕ МОСКВЕ, О СОБЛЮДЕНИИ И ЗАЩИТЕ ПРАВ,
СВОБОД И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ РЕБЕНКА В 2002 ГОДУ
Рассмотрев представленный в Московскую городскую Думу в
соответствии с пунктом 4 статьи 9 Закона города Москвы от 3
октября 2001 года N 43 "Об Уполномоченном по правам ребенка в
городе Москве" доклад о деятельности Уполномоченного по правам
ребенка в городе Москве, о соблюдении и защите прав, свобод и
законных интересов ребенка в 2002 году, Московская городская Дума
постановляет:
1. Принять к сведению доклад о деятельности Уполномоченного по
правам ребенка в городе Москве, о соблюдении и защите прав, свобод
и законных интересов ребенка в 2002 году (прилагается).
2. Опубликовать доклад о деятельности Уполномоченного по правам
ребенка в городе Москве, о соблюдении и защите прав, свобод и
законных интересов ребенка в 2002 году в газете "Тверская, 13".
3. Настоящее постановление вступает в силу со дня его принятия.
4. Контроль за исполнением настоящего постановления возложить
на Председателя Московской городской Думы.
Председатель
Московской городской Думы
В.М. Платонов
ДОКЛАД
О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПО ПРАВАМ РЕБЕНКА
В ГОРОДЕ МОСКВЕ, О СОБЛЮДЕНИИ И ЗАЩИТЕ ПРАВ, СВОБОД
И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ РЕБЕНКА В 2002 ГОДУ
Введение
Данный доклад подготовлен в соответствии с пунктом 4 статьи 9
Закона города Москвы от 3 октября 2001 года N 43 "Об
Уполномоченном по правам ребенка в городе Москве" и направляется в
Московскую городскую Думу и Мэру Москвы.
Это первый ежегодный доклад Уполномоченного, который 6 февраля
2002 года был назначен на должность Московской городской Думой по
представлению Мэра Москвы.
Должность Уполномоченного учреждена в целях обеспечения
гарантий государственной защиты прав, свобод и законных интересов
ребенка в городе Москве, признания и соблюдения этих прав, свобод
и законных интересов органами государственной власти, органами
местного самоуправления, их должностными лицами, организациями
города. Деятельность Уполномоченного дополняет существующие
средства правовой защиты. Уполномоченный при осуществлении своих
полномочий независим и неподотчетен каким-либо государственным
органам и должностным лицам.
Основными направлениями деятельности Уполномоченного являются:
защита прав и законных интересов конкретных детей; на основе
изучения и анализа повторяющихся нарушений прав ребенка внесение
соответствующих предложений в органы государственной власти по
устранению системных нарушений, улучшению ситуации в целом.
В статье 3 Закона города Москвы от 3 октября 2001 года N 43
установлено, что приоритетным в деятельности Уполномоченного
является защита прав, свобод и законных интересов детей-сирот,
детей, оставшихся без попечения родителей, и иных категорий детей,
находящихся в трудной жизненной ситуации, а также лиц из числа
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.
В 2002 году к Уполномоченному поступило 412 индивидуальных и
коллективных жалоб и обращений. Из них 34% - письменных, 66% - на
личном приеме.
Состав заявителей:
- 56,5% - родители;
- 12,2% - иные родственники несовершеннолетних;
- 9,1% - опекуны и попечители;
- 7,5% - представители общественных организаций;
- 5,5% - выпускники детских домов и школ-интернатов;
- 1,5% - несовершеннолетние;
- 1,2% - специалисты по охране прав детей органов опеки и
попечительства;
- 6,7% - другие лица.
Причины обращения к Уполномоченному:
- 45% - жалобы на нарушения жилищных прав (незаконные выселения
при сносе домов; выселения без предоставления другого жилого
помещения в случаях признания сделок недействительными или
признания детей не приобретшими право на жилую площадь; отказы в
улучшении жилищных условий; нарушение порядка ордерования
общежитий; отказы в предоставлении жилых помещений во внеочередном
порядке лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без
попечения родителей);
- 19% - жалобы на нарушения прав ребенка на проживание с
родителями, их воспитание и заботу (споры об определении места
жительства ребенка; нарушение права отдельно проживающего родителя
на общение с ребенком; незаконное удержание детей третьими
лицами);
- 25% - жалобы на нарушения имущественных прав ребенка (на
получение алиментов, пенсии по случаю потери кормильца, выплаты
денежных средств для детей, находящихся под опекой
(попечительством); вопросы наследства);
- 14% - жалобы на нарушение права на жизнь, безопасность,
неприкосновенность личности, уважение человеческого достоинства
детей, охрану здоровья (насилие по отношению к детям в семьях и в
образовательных учреждениях всех видов; отказ в психиатрической
помощи подросткам; содержание и воспитание детей в социально
неблагополучных или экологически неблагоприятных условиях);
- 11% - жалобы на злоупотребление родителями родительскими
правами (незаконное ухудшение качества жизни детей; жестокое
обращение, в том числе и психическое насилие; совершение
умышленного преступления в отношении другого родителя);
- 18% - иные жалобы (нарушение прав потерпевших; тяжелое
материальное положение семей; отказы в паспортизации и т.д.).
При этом каждое четвертое обращение затрагивало нарушения
нескольких различных прав несовершеннолетних. Вызывает большую
тревогу то обстоятельство, что более 17% обращений касались
нарушения прав детей-инвалидов и тяжелобольных детей.
Так, к Уполномоченному поступило обращение от матери
ребенка-инвалида (колясочника) об отказе в назначении и выплате
пенсии по случаю потери кормильца. Отец ребенка, военнослужащий
МВД РФ, погиб при исполнении служебных обязанностей. Мать ребенка
также является инвалидом. Свою позицию МВД РФ мотивирует тем, что
несовершеннолетняя тяжелобольная девочка уже получает пенсию по
инвалидности, то есть имеет место нарушение целого комплекса прав
ребенка, Конституции РФ и действующего законодательства.
В 30% случаев службой Уполномоченного заявителям дана
квалифицированная юридическая консультация, разъяснены способы и
средства защиты прав ребенка.
В результате анализа всех обращений к Уполномоченному выявлено,
что государственными органами и учреждениями, нарушающими права и
законные интересы детей или не оказывающими необходимого
содействия в защите и восстановлении этих прав, являются:
- суды - 20% случаев;
- органы опеки и попечительства - 17%;
- органы прокуратуры - 11%;
- органы исполнительной власти (в том числе федеральные) и
подотчетные им учреждения - 39,2%;
- иные органы и учреждения - 12,8%.
Достигнуты конкретные положительные результаты по 19%
обращений.
По состоянию на 1 января 2003 года на контроле Уполномоченного
осталось 43% обращений и жалоб, поступивших в 2002 году.
Настоящий доклад подготовлен прежде всего на основе изучения и
анализа обращений граждан к Уполномоченному (письменных и
изложенных на личном приеме). Доклад не претендует на всестороннее
отражение ситуации с соблюдением и защитой прав и законных
интересов ребенка в городе Москве, а затрагивает лишь наиболее
значимые с точки зрения Уполномоченного аспекты.
I. Реализация права детей на судебную защиту
Конституция РФ предусматривает право всех граждан Российской
Федерации, в том числе и детей, на судебную защиту. Права и
свободы российских граждан обязательны для признания, соблюдения и
защиты всеми ветвями государственной власти, а также органами
местного самоуправления. Обеспечение прав и свобод человека и
гражданина возложено на правосудие.
Анализ судебной защиты прав детей позволяет сделать вывод о
том, что суды всех уровней плохо выполняют эту конституционную
обязанность или не выполняют ее вовсе. Каждое пятое из обращений к
Уполномоченному связано с нарушением прав детей в судах при
рассмотрении дел, затрагивающих права ребенка в области семейного,
жилищного и гражданского права.
Складывается ситуация, при которой граждане вынуждены
обращаться к Уполномоченному, вместо того чтобы воспользоваться
правом на судебную защиту, так как многие суды фактически
устранились от выполнения обязанностей по защите прав детей или
выносят решения, которые эти права ущемляют. Авторитет судебной
власти в глазах граждан подорван настолько, что законные и
обоснованные судебные решения длительное время (нередко годами) не
выполняются, а механизм принудительного исполнения отсутствует или
не обеспечивает восстановление нарушенных прав тех, кто обратился
в суд.
Участие Уполномоченного в защите прав детей в судах
осуществлялось в следующих формах:
1. Оказание помощи гражданам в составлении исков, жалоб,
заявлений в защиту интересов несовершеннолетних; содействие в
сборе доказательств в обоснование своих требований.
2. Предъявление Уполномоченным самостоятельных исков в суд в
интересах детей (в соответствии со статьей 9 Закона города Москвы
от 3 октября 2001 года N 43 и статьей 42
Гражданско-процессуального кодекса РСФСР). По всем предъявленным
искам Уполномоченный или юристы службы Уполномоченного в
обязательном порядке участвовали в судебных заседаниях, не заявляя
о возможности рассмотрения дела без участия Уполномоченного или
его представителя.
3. Вступление Уполномоченного в дело по своей инициативе,
инициативе лиц, участвующих в деле, а также по инициативе суда для
дачи заключения по делу в целях осуществления возложенных на
Уполномоченного обязанностей и защиты нарушенных или оспариваемых
прав, свобод и охраняемых законом интересов детей (в соответствии
с частями 3, 4 статьи 42 ГПК РСФСР (статья 47 ГПК РФ).
4. Представление в суды первой, кассационной и надзорной
инстанций позиции Уполномоченного по конкретным делам,
затрагивающим права и законные интересы несовершеннолетних.
5. Обращение к Председателю Московского городского суда,
Председателю Верховного Суда РФ, Прокурору Москвы и Генеральному
прокурору РФ с ходатайствами о принесении протестов на судебные
постановления в порядке надзора.
1. Нарушения судами при вынесении решений Конституции
Российской Федерации и основанных на ней норм
федерального законодательства
Наиболее часто приходится иметь дело с нарушениями
конституционного права на жилище детей и их родителей, хотя именно
это право, закрепленное в части 1 статьи 40 Конституции РФ, не
подлежит ограничению даже в условиях чрезвычайного положения
(статья 55 Конституции РФ). Более того, положения части 1 статьи
40 Конституции РФ о том, что "каждый имеет право на жилище, никто
не может быть произвольно лишен жилища", могут применяться судами
как акт прямого действия, так как не требуют дополнительной
регламентации и не содержат условий принятия специальных
федеральных законов, регулирующих права и свободы граждан в этой
области.
К Уполномоченному обратилась О-кая Е.В. в защиту прав своих
сыновей, 1996 года рождения и 1998 года рождения, которым
Савеловский районный суд города Москвы отказал в иске о вселении в
квартиру их отца Т-ого М.Д., пропавшего без вести в конце 2001
года. Никакого другого жилья у детей нет, они зарегистрированы в
жилом помещении, принадлежащем Т-ому М.Д. на праве личной
собственности. Дети живут в городе Москве с рождения. Квартира в
городе Грозном, откуда бежала в 1992 году О-кая Е.В., разрушена в
результате бомбежки, о чем имеется официальный документ. Суд своим
решением постановил, что дети должны проживать в городе Грозном по
месту регистрации матери, так как место жительства детей
определяется местом жительства родителей, а место нахождения Т-ого
М.Д., по факту исчезновения которого возбуждено уголовное дело об
умышленном убийстве, неизвестно. Более того, суд счел
нецелесообразным вселять бездомных детей в квартиру отца, так как
это может ущемить права другого собственника - бывшей жены Т-ого
М.Д.
Юристами службы Уполномоченного была составлена надзорная
жалоба в Московский городской суд. Кроме того, интересы
несовершеннолетних Т-ких представлялись на личном приеме у
Председателя Мосгорсуда Егоровой О.А. и при рассмотрении ее
протеста Президиумом Мосгорсуда. Отменяя решение Савеловского
районного суда города Москвы, надзорная инстанция Мосгорсуда
прежде всего указала на нарушение в отношении детей части 1 статьи
40 Конституции РФ.
В настоящее время дело находится на новом рассмотрении в
Савеловском районном суде города Москвы. Уполномоченный выступает
истцом в интересах малолетних Т-ого Д.М. и Т-ого Н.М. Одновременно
Уполномоченный добивается досрочного предоставления жилого
помещения детям как очередникам СВАО города Москвы, так как
условия проживания их по месту регистрации будут крайне тяжелыми.
Беспрецедентным также является решение Хорошевского районного
суда города Москвы, которым П-ной Л.А., действующей в интересах
дочери Татьяны, 1995 года рождения, инвалида детства, было
отказано в иске о признании продажи квартиры в Москве, где был
зарегистрирован ребенок, недействительной. Этот же суд признал
тяжелобольную девочку не приобретшей право на жилую площадь в
квартире отца через 7 лет после рождения.
Как было установлено в суде, П-н А.Г. без ведома и согласия
матери ребенка изменил его место жительства, снял дочь с
регистрационного учета в отдельной московской благоустроенной
квартире и зарегистрировал ее в городе Зарайске Московской области
на площади 18,2 кв. м, где кроме ребенка-инвалида зарегистрирован
еще 21 человек из различных городов России. Никакого отношения к
П-ной Татьяне и ее отцу эти люди не имеют. Незаконная
перерегистрация позволила П-ну А.Г. не только продать московскую
квартиру без согласия органов опеки и попечительства, но и лишить
свою дочь собственности и жилья в городе Москве, возможности
получать высококвалифицированное бесплатное лечение, пособие по
инвалидности и других прав, вытекающих из права на жилище. В
настоящее время место жительства П-на А.Г. неизвестно, из-за чего
ребенок не получает содержание по исполнительному листу о
взыскании алиментов. Таким образом, налицо нарушение судом не
только конституционного права ребенка на жилище, но и права на
заботу со стороны родителей. Это право обеспечивается в первую
очередь предоставлением родителям родительских прав и исполнением
возложенных на них обязанностей, что закреплено в статье 38, части
2 Конституции РФ. При этом особо подчеркивается равенство прав и
обязанностей обоих родителей, основанное на общем конституционном
принципе равенства прав и свобод граждан (статья 19 Конституции
РФ). Хорошевский районный суд, проигнорировав право П-ной Л.А. на
определение места жительства дочери, нарушил не только нормы
семейного и жилищного законодательства, но и Конституцию РФ,
имеющую высшую юридическую силу и содержащую гарантии прав и
свобод граждан.
К сожалению, как и по делу малолетних Т-ких, кассационная
коллегия по гражданским делам Мосгорсуда не отреагировала на факты
грубого нарушения прав ребенка-инвалида П-ной Т.А., в результате
чего девочка оказалась в трудной жизненной ситуации. Позиция
Уполномоченного, представленная судам первой и второй инстанции,
также осталась без внимания. В настоящее время службой
Уполномоченного подготовлены материалы для обращения с жалобой в
порядке надзора в интересах П-ной Т.А.
В качестве других примеров нарушения Конституции РФ и
вытекающих из нее гражданско-правовых норм можно привести дело
девятилетней москвички Ани Б-ич, которую вместе с матерью в 2000
году Нагатинский межмуниципальный (районный) суд города Москвы
выселил без предоставления другого жилого помещения из
двухкомнатной квартиры, приобретенной ее матерью в 1999 году за
сумму, эквивалентную 13500 долларам США, о чем имеется расписка, и
взыскал с продавца стоимость жилья в сумме 153000 рублей, на
которую невозможно купить даже часть комнаты в городе Москве.
Решение суда вступило в законную силу. То обстоятельство, что
ребенок с матерью, учительская зарплата которой не позволяет
оплачивать даже аренду жилья, остались на улице, не волнует
судебные инстанции. В настоящее время жалоба в порядке надзора,
составленная юристами службы Уполномоченного и поданная на личном
приеме у заместителя Председателя Верховного Суда РФ Жуйкова В.М.,
находится на рассмотрении.
Типичным (с точки зрения нарушения норм материального права)
является и решение Черемушкинского межмуниципального (районного)
суда города Москвы об отказе в иске Б-ву И.Н. к бывшей жене Е-вой
Е.В. об определении порядка участия в воспитании ребенка. Суд не
только без каких-либо оснований нарушил права трехлетнего Б-ва
Егора, который с рождения и до распада семьи воспитывался у отца и
проживал с ним - право на общение с отцом, его заботу и другие
права, установленные Семейным кодексом РФ, но и допустил прямое
нарушение конституционного принципа равенства прав и обязанностей
родителей в воспитании детей, а также нарушил статью 29
Конституции РФ, закрепившую за каждым гражданином право свободно
получать информацию законным способом, в том числе о состоянии
здоровья собственного ребенка.
Службой Уполномоченного оказана консультативная юридическая
помощь Б-ву И.Н., который в настоящее время предъявил новый иск об
участии в воспитании ребенка в тот же суд.
Много обращений к Уполномоченному касается тех дел, когда за
детьми суд признает право на жилую площадь их отца или матери, а
другому родителю в праве пользования данным жилым помещением
отказывает. Таким образом, признавая конституционное право ребенка
на жилище, суд нарушает другие конституционные права
несовершеннолетнего гражданина, в частности, право на воспитание и
заботу со стороны родителей.
Б-ва Т.Г., мать несовершеннолетнего Ч-ва Р., 1998 года
рождения, в 2000 году обратилась в окружной суд города Зеленограда
с иском к Управлению муниципального жилья города Зеленограда о
признании за ней права пользования квартирой, где был
зарегистрирован мальчик. Отец ребенка скоропостижно скончался, не
успев зарегистрировать свою жену Б-ву Т.Г. Признавая за Ч-вым Р.
право на квартиру отца, суд отказал Б-вой Т.Г. в иске "за
недоказанностью волеизъявления" ее покойного мужа на вселение
жены, прожившей в этой квартире не один год с мужем и ребенком.
В жалобе в порядке надзора в Верховный Суд РФ Уполномоченный
указывает, что малолетний Рамиль Ч-нов не может осуществлять свое
право пользования жилищем, как и остальные права, без законного
представителя, то есть без матери. Таким образом, суд вынес
решение, по которому ребенок должен выбирать между проживанием в
благоустроенной московской квартире покойного отца и правом жить в
семье со своей матерью, не имеющей никакого жилья.
Незаконное и нарушающее права ребенка-инвалида решение было
вынесено Измайловским межмуниципальным (районным) судом города
Москвы в апреле 2002 года. Префектура ВАО города Москвы предъявила
иск о выселении страдающего церебральным параличом тяжелобольного
инвалида-колясочника К-ва Я., 1990 года рождения, и его матери
К-вой Ю.С. из квартиры отца ребенка, К-ва А.Э., умершего в декабре
2001 года.
К-ва Ю.С. предъявила к префектуре ВАО города Москвы иск о
признании за ней и ребенком права на жилую площадь, где она
проживала с мужем и сыном с 1989 года, то есть 11 лет. Суд записал
в решении, что "факт вселения и проживания истицы с сыном на
спорной площади подтверждается письменными доказательствами и
свидетельскими показаниями", но тем не менее признал право на
квартиру только за мальчиком - инвалидом детства, нуждающимся в
постоянном уходе. Суд также мотивировал отказ отсутствием
"достоверных доказательств" того, что жена К-ва А.Э. и мать его
больного с рождения сына в 1989 году вселилась в квартиру по воле
нанимателя жилья, а не вопреки таковой. Руководствуясь данным
решением, жилищные органы отказывают К-вой Ю.С. в заключении от
имени сына договора жилищного найма.
Решение Измайловского районного суда по данному делу также
можно считать неконституционным. Действующее законодательство под
вселением в жилое помещение в качестве члена семьи нанимателя не
предусматривает процедуры регистрации; форма соглашения о вселении
законом не определена. В силу статьи 27 Конституции РФ за
гражданином закреплено право выбора места пребывания и жительства
в пределах Российской Федерации. Регистрация или отсутствие
таковой не могут служить основанием ограничения или условием
реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией РФ
и законами Российской Федерации.
Кроме того, в данном случае нарушаются статьи 38 и 39
Конституции РФ, а также федеральное и московское законодательство
о правах инвалидов. Лишенный возможности самостоятельно
передвигаться 12-летний Ярослав К-ов по воле суда должен проживать
один, так как согласно судебному решению за матерью, с рождения
ухаживающей за больным ребенком, государство не признает право на
проживание вместе с ним.
В настоящее время Уполномоченным решается вопрос об обжаловании
данного судебного постановления в порядке надзора.
2. Нарушения судами гражданско-процессуальных норм,
ущемляющие права детей
Как следует из обращений граждан и анализа правовых документов,
в настоящее время судами не в интересах граждан, в том числе и
детей, применяются принципы осуществления судопроизводства на
основе состязательности и равноправия сторон, предусмотренные
статьей 14 ГПК РСФСР и статьей 12 ГПК РФ.
Особенно негативным представляется то, что суды не создают
условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств
дела и не оказывают гражданам содействия в осуществлении их прав.
Многие из тех, кто столкнулся с действующей системой
правосудия, не знали в момент рассмотрения дела о широких правах
участников процесса, которыми они наделены для отстаивания своей
позиции. Становится очевидным тот факт, что суды общей юрисдикции
под предлогом принципа состязательности занимают позицию
пассивного наблюдателя как в вопросе определения юридически
значимых обстоятельств, так и при содействии сторонам в собирании
доказательств. Зачастую гражданам предлагается заключить договор с
адвокатом или привлечь к участию в деле представителя для
осуществления прав стороны в полном объеме (определения правильной
юридической позиции по делу, сбора доказательств и т.д.).
По делам, где затрагиваются права ребенка, органы опеки и
попечительства привлекаются только в тех случаях, когда это прямо
предусмотрено законом. Однако по большинству дел о признании
сделок с нежилыми помещениями недействительными, об изменении
договора жилищного найма, о выселении в связи со сносом или
реконструкцией жилого дома и другим делам специалисты по охране
прав детей органов опеки и попечительства в суд не вызываются, а
ходатайства сторон об их вызове судами отклоняются. В некоторых
судах, в частности, в Черемушкинском межмуниципальном (районном)
суде города Москвы, дела с участием органов опеки и попечительства
назначаются на дни недели, совпадающие с приемом населения в
органах местного самоуправления по вопросам защиты прав детей. По
многим делам, где органы опеки и попечительства привлекаются в
качестве третьих лиц по ходатайству участников процесса, суд
ограничивается исследованием письменного заключения по иску, что
лишает стороны возможности оспорить позицию органа опеки и
попечительства, добиться ее уточнения или пересмотра при
предоставлении дополнительных доказательств, которые не были
учтены при даче заключения.
За 2002 год Уполномоченным было направлено более двадцати
обращений в органы опеки и попечительства с просьбой принять
непосредственное участие в судебных заседаниях и в районные суды с
просьбой привлечь специалистов по защите прав детей по делам,
затрагивающим интересы несовершеннолетних. В результате по ряду
жилищных дел это способствовало вынесению законных и обоснованных
решений.
В московских судах складывается практика подачи исков, жалоб и
заявлений не на личном приеме у судьи, а путем отправки по почте,
что приводит не только к неоправданному затягиванию сроков
рассмотрения дел, но и лишению граждан реальной возможности
обратиться в суд за защитой своих прав.
Отправив документы в суд, истец или заявитель, прождав
несколько недель, получает их обратно с предложением в
установленный короткий срок "исправить недостатки" по форме или
содержанию иска (заявления, жалобы).
Определения суда об оставлении обращения без движения нередко
приходят к гражданам уже после истечения срока для исправления
недостатков. Часто документы при пересылке вообще теряются, и
стороны не могут восполнить утраченные доказательства.
Кроме того, суды произвольно расширяют перечень оснований к
оставлению искового заявления без движения, что приводит к
нарушению прав и законных интересов граждан, с одной стороны, и
неверию в возможность реально добиться рассмотрения иска или
жалобы в суде, с другой.
Типичный пример - неоднократные попытки районной управы Ясенево
предъявить иск в защиту жилищных прав социального сироты Д-ва
Р.А., утратившего по вине матери, лишенной родительских прав,
жилое помещение в городе Москве.
Федеральный судья Черемушкинского межмуниципального (районного)
суда города Москвы Г-ва Н.П. многократно отказывала органу опеки и
попечительства в принятии искового заявления, хотя ей было
известно, что у сироты нет крыши над головой, и его права должны
быть восстановлены как можно быстрее.
Так, 20 февраля 2002 года судья Г-ва Н.П., обнаружив, что в
иске в качестве ответчика, кроме граждан, ошибочно указано
юридическое лицо, вынесла определение об отказе в принятии
искового заявления, так как иск о признании права на жилое
помещение подсуден суду по месту нахождения организации. Из
названия и содержания данного иска следовало, что юридическое лицо
не может выступать в качестве ответчика. Судья Г-ва Н.П. могла
разъяснить истцу это обстоятельство, предложив внести в текст иска
исправления, однако предпочла выслать документы заявителю.
10 апреля 2002 года районная управа Ясенево обратилась к тому
же судье в интересах того же Д-ва Р.А. с иском о восстановлении
права на его регистрацию в Москве. Исковое заявление было
оставлено без движения из-за отсутствия выписки из домовой книги и
копии финансового лицевого счета на день предъявления иска. Кроме
того, судья потребовала, чтобы орган опеки и попечительства
самостоятельно определил полностью "круг лиц, подлежащих вызову в
суд" и оплатил государственную пошлину, от которой органы местного
самоуправления, защищающие интересы сирот, освобождены на
основании статьи 80 ГПК РСФСР и Закона Российской Федерации "О
государственной пошлине". Суд установил срок "для исправления
недостатков" до 29 апреля 2002 года, о чем письменно известил
истца. Реальный срок для получения информации и документов
составил менее десяти дней, что исключало (даже чисто технически)
возможность сбора необходимых документов. Никакой помощи в сборе
доказательств органу опеки и попечительства судом оказано не
было, а 30 апреля 2002 года судья Г-ва Н.П. возвратила по почте
иск с приложенными материалами на 27 листах.
Служба Уполномоченного оказала помощь органу опеки и
попечительства районной управы Ясенево в сборе необходимых
документов, однако жилищные права сироты Д-ва Р.А. не
восстановлены до настоящего времени.
Гражданский процессуальный кодекс РФ, вступивший в силу с 1
февраля 2003 года, не содержит четкой регламентации порядка подачи
заявления в суд. Формулировка статьи 133 ГПК РФ предполагает, что
исковое заявление или жалоба "поступают" к судье, который в
течение пяти дней "со дня поступления" обязан принять заявление к
производству или отказать в приеме.
По информации адвокатов, обращающихся в службу Уполномоченного
вместе с гражданами, в большинстве московских судов планируется
ввести заочный порядок подачи документов, что не может не вызывать
большую тревогу.
3. Нарушения прав детей при оставлении исковых
заявлений без движения
М-ва Е.А. обратилась в Солнцевский межмуниципальный суд города
Москвы с иском о вселении своего несовершеннолетнего сына в
квартиру отца. Данное жилое помещение было предоставлено в связи
со сносом дома, где ребенок был зарегистрирован вместе с отцом. На
них двоих была предоставлена спорная двухкомнатная квартира, в
которую отец не регистрировался сам, не регистрировал и не
позволял вселиться своему сыну.
В иске мать мальчика указала, что ответчик не пускает ребенка в
предоставленное жилье, чем нарушает его право на пользование жилой
площадью. К иску были приложены все необходимые документы, в том
числе и копия заявления в ОВД "Солнцево" о незаконных действиях
ответчика, копия ордера и т.д. В экспедицию суда документы
поступили 6 декабря 2002 года. Только 30 декабря 2002 года
федеральный судья П-н А.Д. рассмотрел иск М-вой Е.А., поданный в
интересах сына, и вынес определение об оставлении иска без
движения, обязав истца до 27 января 2003 года представить в суд
исковое заявление "с указанием обстоятельств, на которых истец
основывал свои требования и доказательства, подтверждающие эти
обстоятельства". На личном приеме 27 января 2003 года судья П-н
А.Д. не объяснил истице, почему ей отказано в принятии заявления к
производству, и на следующий день выслал все документы
заявительнице.
10 февраля 2003 года М-ва Е.А. вновь обратилась в Солнцевский
межмуниципальный суд с заявлением о признании незаконными действий
органов паспортного стола, отказывающих зарегистрировать ее сына в
квартиру, предоставленную по договору социального найма. Как
указывает М-ва Е.А., документы 2 недели находились в экспедиции
суда, затем поступили к тому же судье П-ну А.Д., который до
настоящего времени их не рассмотрел. По словам М-вой Е.А., попасть
на прием к судье практически невозможно: по понедельникам он
вывешивает объявления о том, что приема не будет из-за занятости
судьи в непрерывном процессе, а по четвергам судья П-н А.Д.
принимает только сотрудников ОВД или отдельных граждан. В течение
3 недель февраля 2003 года женщина пыталась попасть на прием к
судье, однако не смогла этого сделать.
Подобные ситуации имеют место и в других судах города Москвы.
Граждане лишены возможности проконтролировать в какие сроки
передаются сданные ими документы из экспедиции конкретному судье и
когда судья приступит к их рассмотрению.
Отсутствует механизм обжалования действий судьи на данной
стадии обращения в суд, что приводит к грубому нарушению права на
судебную защиту.
Как правило, истцы и заявители обязаны помимо документов
представить в суд конверты, марки и прочие не предусмотренные
законом принадлежности, что также является препятствием для
обращения в суд для социально незащищенных или малообеспеченных
слоев населения, в том числе и детей.
Совершенно очевидно, что ребенок в возрасте от 14 до 18 лет,
являющийся субъектом самостоятельного права на судебную защиту, не
в состоянии преодолеть бюрократические преграды, связанные с
осуществлением этого права, а также самостоятельно доказать
обоснованность своих требований и возражений. Судебная система в
том виде, в котором она существует в настоящее время, не является
механизмом обеспечения прав граждан и в первую очередь детей.
Граждане, пришедшие на прием в службу Уполномоченного,
указывали также на то, что судьи в нарушение статьи 50 ГПК РСФСР
(статьи 57 ГПК РФ) отказывают сторонам в выдаче запросов для
получения необходимых доказательств, предлагают участникам
процесса самим составить текст и оформить запрос, направить его по
почте или передать лично. Юристам службы Уполномоченного пришлось
неоднократно в этом убедиться.
Уполномоченным предъявлен иск в Солнцевский районный суд ЮЗАО
города Москвы в интересах детей-сирот братьев-близнецов Ч-вых,
лишившихся в Москве благоустроенного жилого помещения и
оказавшихся зарегистрированными в городе Алексине Тульской
области. Для отстаивания своей позиции по иску о признании сделок
с жильем сирот недействительными истцу были необходимы сведения и
документы, которые можно истребовать только через суд (информация
о психическом здоровье ответчиков, копии договоров отчуждения
жилья, информация из банков и т.д.). Однако судья П-н А.Д.
категорически отказался оказать содействие истцу в собирании
доказательств. Только после того, как судьба детей Ч-вых привлекла
внимание депутатов Государственной Думы РФ и средств массовой
информации, судья П-н А.Д. согласился подписать необходимые
запросы по ходатайству истца и опекуна Ч-вых.
Из-за невозможности собрать необходимые доказательства по иску
об уменьшении размера алиментов жительница Москвы Р-ва Р.М. не
смогла защитить права своих детей на получение содержания от отца
К-ца В.В. в Черемушкинском межмуниципальном (районном) суде города
Москвы. В результате размер алиментов на содержание двоих
малолетних больных детей и их матери был снижен с 2000 рублей до
533 рублей. Р-ва Р.М. неоднократно заявляла в районном и городском
судах о наличии у истца различных форм недвижимости, приносящих
ему большие доходы, представила копию справки на бланке
крестьянского фермерского хозяйства с подписью К-ца В.В. как главы
этого хозяйства. Однако суд не принял доводы ответчицы во
внимание, сославшись на то, что ксерокопия справки не может
служить доказательством по делу. В ходатайстве об истребовании
сведений о действительном финансовом положении истца в судах
первой и второй инстанции Р-вой Р.М. было отказано. Юристы службы
Уполномоченного составили по данному делу жалобу в порядке надзора
и направили ее Председателю Мосгорсуда Егоровой О.А., после чего
решение Черемушкинского суда от 28 февраля 2002 года было
отменено. Дело направили на новое рассмотрение, однако пока мать
детей добивалась защиты их прав, К-ц В.В. произвел отчуждение
своего имущества для его сокрытия. В связи с отсутствием средств к
существованию в период предъявления иска о снижении размера
алиментов Р-ва Р.М. не смогла получить юридическую помощь для его
оспаривания, не знала о своих правах стороны по делу. Судья Ф-ва
И.П. в нарушение статей 14, 30, 50 ГПК РСФСР ограничилась
представленной справкой о том, что владелец крестьянского
фермерского хозяйства, квартиры, дачного участка и другого
имущества работает директором ОАО с зарплатой 820 рублей в месяц,
в связи с чем его дети и бывшая жена, находящаяся в отпуске по
уходу за ребенком, должны существовать на 533 рубля в месяц "до
изменения материального положения сторон".
Обращает на себя внимание тот факт, что суды необоснованно
затягивают сроки рассмотрения дел, затрагивающих права детей, что
делает невозможным восстановление этих прав. Особенно тревожит то
обстоятельство, что месяцами, а иногда и годами находятся в судах
иски о лишении родительских прав, об определении места жительства
ребенка, о возврате ребенка от лиц, незаконно его удерживающих, о
вселении детей по месту жительства, а также иски о признании
сделок с жилыми помещениями недействительными. В результате
необоснованной волокиты или отсутствия специальных сроков
рассмотрения определенных категорий исков наступают необратимые
последствия, которые делают невозможной защиту прав ребенка.
Это касается прежде всего исков о лишении родительских прав, а
также исков об отмене или признании недействительным усыновления,
исков о выселении за невозможностью совместного проживания
родителей и ребенка, в отношении которого они лишены родительских
прав, и некоторых других категорий дел, связанных с возрастом
детей или необходимостью немедленного восстановления их прав.
В службу Уполномоченного обратилась К-ва М.Д. в интересах
своего десятилетнего сына, права которого были грубо нарушены
отцом В-ком Н.Т.
К-ва М.Д. жаловалась на то, что ее иск о принудительном обмене
с В-ком Н.Т. в течение нескольких месяцев не рассматривается в
Бабушкинском межмуниципальном (районном) суде города Москвы. Ранее
В-ук Н.Т. был неоднократно судим за угрозу убийством и
насильственные преступления, в том числе и за нанесение 4-летнему
мальчику ударов ногой в лицо, повлекшее расстройство здоровья
ребенка и другие тяжелые последствия. После освобождения из мест
лишения свободы бывший отец не изменил своего поведения, продолжал
пьянствовать, угрожать ребенку расправой. В Бабушкинском суде
рассматривались два иска: В-ка Н.Т. о вселении и К-вой М.Д. о
принудительном обмене. Варианты для расселения с В-ком Н.Т. были в
порядке исключения предоставлены жилищными органами в целях защиты
жизни и здоровья ребенка после обращения К-вой М.Д. к Мэру Москвы.
Как показала проверка, первоначальное рассмотрение исков
длилось с конца 1999 года по 2001 год, после чего иск о вселении
был удовлетворен, а в иске о принудительном обмене К-вой М.Д. было
отказано. Данное решение в части отказа в иске было отменено
Мосгорсудом в 2002 году, и дело направили на новое рассмотрение в
тот же суд. Судебные заседания неоднократно откладывались на срок
в несколько месяцев, повторное решение было вынесено только в
конце 2002 года. Суд вновь отказал в принудительном обмене
квартиры, чем фактически лишил мать и ребенка какого-либо жилья.
В период, пока дело находилось в Бабушкинском районном суде
СВАО города Москвы и не рассматривалось по существу, В-ук Н.Т.
вселился в квартиру, выгнал сына и бывшую жену на улицу, взломал
дверь в их комнату, уничтожил и похитил имущество, в том числе и
детские вещи.
В настоящее время мальчик по существу является бездомным. Его
состояние здоровья, особенно психическое, резко ухудшилось.
Ребенок и мать находятся в тяжелом материальном положении.
4. Нарушения прав детей при рассмотрении судами
некоторых категорий дел
1. Дела о лишении родительских прав.
Уполномоченный в соответствии со статьей 9 Закона города Москвы
от 3 октября 2001 года N 43 предъявил 5 исков в интересах детей,
оставшихся без попечения родителей. Три иска были удовлетворены в
полном объеме, остальные еще не рассмотрены.
Обращение в суд в качестве истца было связано не только с тем,
что органы опеки и попечительства устранились от выполнения своих
обязанностей по выявлению детей, нуждающихся в государственной
защите, и определению их статуса. Суды формально подходят к данной
категории дел, особенно в отношении детей, почти достигших
совершеннолетия. Кроме того, добиться положительного результата по
данной категории дел без участия в деле квалифицированного юриста
достаточно сложно из-за невозможности собрать необходимую
информацию в подтверждение оснований для лишения родителей или
одного из них родительских прав и обеспечения явки ответчиков и
заинтересованных лиц.
В Москве сложилась порочная практика необоснованных отказов в
исках по статье 69 Семейного кодекса РФ с предупреждением
провинившегося родителя о том, что решение о лишении родительских
прав будет вынесено в будущем, если поведение родителя не
изменится. Как правило, такие решения приводят к дальнейшему
попранию прав ребенка, поскольку они выносятся во многих случаях
не тогда, когда суд считает, что поведение родителя действительно
изменится, а когда истец не смог доказать факты и обстоятельства,
на которые он ссылается в иске. Суд же не выполняет обязанности по
обеспечению прав сторон в гражданском процессе в части содействия
в сборе доказательств по иску.
В качестве примера можно привести отказ в иске К-вой Л.Ф. к
Н-ву А.В. в защиту малолетнего сына Н-ва Константина о лишении
отца ребенка родительских прав. Основанием данного иска было то
обстоятельство, что Н-в А.В. совершил умышленное преступление в
отношении бывшей жены и ребенка, неоднократно привлекался к
уголовной ответственности, от которой освобождался не по
реабилитирующим основаниям, а в связи с актами амнистии,
злоупотреблял родительскими правами, применял к сыну психическое
насилие и т.д. Решение Тушинского районного суда города Москвы об
отказе в иске было основано исключительно на утверждениях
ответчика о выполнении им отцовских обязанностей. К-ва Л.Ф. не
имела возможности пригласить адвоката или представителя, поэтому
не знала о средствах и предмете доказывания по данному иску. В
частности, не знала о возможности опроса в суде
специалиста-психолога или проведении соответствующей экспертизы,
а также о том, показания каких именно свидетелей имеют
существенное значение для удовлетворения иска. Ей не было
разъяснено право ходатайствовать об опросе ребенка в присутствии
педагога и т.д. В целях защиты прав Н-ва Константина юристы
службы Уполномоченного составили жалобу на решение Тушинского
районного суда и участвовали в рассмотрении жалобы в кассационном
порядке. В результате незаконное решение было отменено, и дело
направлено на новое судебное рассмотрение.
Изучение судебной практики также показало, что большинство
судей полагает "нецелесообразным" рассматривать иски о лишении
родительских прав, если ребенку уже исполнилось 17 лет. Дела
многократно откладываются, а затем по достижении ребенком
совершеннолетия прекращаются. В результате дети не получают
статуса оставшихся без попечения родителей и лишаются
государственных гарантий по социальной защите, предусмотренных
действующим федеральным и московским законодательством в жилищной,
образовательной и других сферах.
Уполномоченному удалось защитить права 17-летних К-вой А. и
С-вой Е., которые с малолетнего возраста остались без
родительского попечения. Их родители злоупотребляли
родительскими правами, оставили детей без жилья, средств к
существованию, вели асоциальный образ жизни. Однако никто из
органов по защите прав детей не счел необходимым принять меры,
предусмотренные законом. К-ва А. сама обратилась к
Уполномоченному по правам ребенка, а за С-ву Е. вступились
сотрудники театральной студии, где девочка занималась в последние
годы. Потребовалась тщательная досудебная подготовка обоих
исков, исключившая возможность необоснованного отложения дел
судами.
Решения судов о лишении родительских прав вступили в законную
силу: для К-вой А. за 10 дней, а для С-вой Е. за день до
наступления совершеннолетия социальных сирот.
Совершенно очевидно, что если бы девочки обратились в суд
самостоятельно, их иски не были бы рассмотрены в срок, и
социальные сироты, достигнув 18 лет, оказались бы в крайне тяжелой
жизненной ситуации без права на социальные льготы и адекватную
поддержку от государства.
Также имеют место случаи оставления исков о лишении
родительских прав, предъявляемых органами опеки и попечительства
или внутренних дел, без рассмотрения из-за повторной неявки
сотрудников этих служб в суд. То обстоятельство, что вынесение
решения по данной категории дел нередко определяет всю дальнейшую
судьбу ребенка, не принимается во внимание, а меры по вызову
специалистов, защищающих интересы детей, в суд, как правило, носят
формальный характер.
2. Споры об определении места жительства ребенка и об участии
отдельно проживающего родителя в его воспитании.
Изучение данной категории дел позволяет сделать вывод о
произвольном применении судами норм семейного законодательства,
регулирующего права детей и родителей, претендующих на проживание
с ребенком, отсутствии правоприменительной практики по таким
делам, специальных сроков рассмотрения подобных споров, а также
механизмов защиты прав ребенка в период рассмотрения дела или
исполнения решения суда.
Так, неконституционным и нарушающим Семейный кодекс РФ можно
считать решение Кунцевского районного суда города Москвы,
удовлетворившего иск В-ко А.А. к В-ко Л.А. об определении места
жительства их дочери В-ко Марины, 1993 года рождения, в городе
Женеве, а также определение Мосгорсуда, оставившего решение без
изменения.
Девочка, выехавшая в 2000 году в гости к отцу, работающему и
проживающему в Швейцарии, несмотря на договоренность с матерью
ребенка о возвращении ее в Россию в связи с началом учебы в школе,
в Москву не вернулась, а была отдана отцом в швейцарскую школу в
Женеве. В-ко Л.А. категорически возражает против того, чтобы
девочка жила на территории иностранного государства и получала
образование на иностранном языке. Фактически без какой-либо вины
мать лишили родительских прав, так как видеться с ребенком,
проживающим в Швейцарии, и тем более участвовать в его воспитании
и образовании В-ко Л.А. не может.
В силу статьи 66 Семейного кодекса РФ осуществление
родительских прав отдельно проживающего родителя предполагает
возможность хотя бы временного нахождения ребенка по его месту
жительства без каких-либо препятствий со стороны другого родителя.
Для В-ко Л.А. подобные препятствия создаются не только отцом ее
дочери, но и необходимостью получать разрешение на общение с
дочерью от властей Швейцарии, выдающих соответствующие визы.
Складывается ситуация, при которой иностранное государство,
гражданами которого не являются ни бывший супруг В-ко Л.А., ни их
дочь, может беспрепятственно ограничивать родительские права В-ко
Л.А., если место проживания ребенка будет определено судом за
пределами Российской Федерации.
Ребенок также лишен своих законных прав на проживание с
матерью, ее заботу, общение с родным братом, бабушкой и другими
родственниками.
Вопреки статье 38 Конституции РФ и соответствующим статьям
Семейного кодекса РФ суд нарушил принцип равенства прав родителей,
ущемил В-ко Л.А. в ее материнских правах и вынес решение не на
основании закона, а на основании принципа "целесообразности"
проживания малолетней гражданки Российской Федерации за пределами
своей Родины. Заключение Уполномоченного, где были изложены доводы
о нарушении прав и законных интересов ребенка, суд во внимание не
принял.
Совершенно очевидно, что сторона, у которой находится ребенок,
не заинтересована в скорейшем рассмотрении спора, а суды не
принимают никаких мер к вынесению решения по существу в кратчайшие
сроки. Причем нередко речь идет о детях, которые без ведома и
согласия одного из родителей были вывезены из дома, их
местонахождение не всегда известно, ребенок может находиться в
тяжелой психотравмирующей ситуации без какой-либо возможности
контакта с тем родителем, с которым он проживал ранее.
Так, вышеупомянутая В-ко Л.А. не видела свою дочь с 2000 года.
Дело об определении места жительства ребенка находилось в
производстве Кунцевского суда два года. Столько же не
рассматривался аналогичный иск Б-ых С.А. в Никулинском
межмуниципальном (районном) суде города Москвы.
Пять лет не может добиться общения с дочерью, 1991 года
рождения, и участия в ее воспитании К-н В.В. С 1997 года не
видели свою внучку его родители, также обратившиеся в службу
Уполномоченного. Решением Кузьминского межмуниципального районного
суда города Москвы от 20 января 1998 года, где дело слушалось с
декабря 1996 года, за отцом "сохранено право на общение с
ребенком, участие в ее воспитании и решение вопросов получения
образования".
Однако это право, которое "сохранил" суд, К-ну В.В. реализовать
не удалось, так как суд категорически отказался рассмотреть
требование о порядке общения отца с дочерью, предложив ему
предъявить новый иск. Это позволило матери спрятать ребенка, а
затем игнорировать решение суда о праве бывшего мужа. Также
безрезультатными остались судебные постановления Перовского
межмуниципального (районного) суда города Москвы о порядке общения
девочки с бабушкой и дедушкой и о нечинении препятствий К-ну В.В.
в общении с ребенком и порядке участия в воспитании ребенка.
Последний иск суд рассматривал с июня 1998 года по ноябрь 1999
года. Федеральный судья С-ва Н.А. 11 раз откладывала слушание
из-за неявки ответчицы, а в результате было вынесено решение, по
которому отец мог видеть свою восьмилетнюю дочь 1 и 2 января, один
выходной день в месяц, а также проводить с ней один месяц отпуска.
Можно ли считать, что общение с ребенком в начале года и в редкие
выходные является участием в его воспитании?
Обращение К-ных в органы прокуратуры всех уровней, в комиссию
по охране прав детства районной управы, в службу судебных
приставов также не способствовало восстановлению прав ребенка и
его родственников. Из заявления К-ных в службу Уполномоченного:
"В действиях матери нашей дочки и внучки замешана ненависть,
желание мести, потребность единолично владеть ребенком как
орудием шантажа. В течение 5 лет шло целенаправленное давление на
ребенка, в результате девочка стала злобной, выкрикивает угрозы в
адрес отца типа: "мы вам покажем, пожалеете, затаскаем по
судам". Ни статьи Семейного кодекса РФ, ни Конституция РФ, ни
Конвенция ООН о правах ребенка, ни Федеральный закон "Об основных
гарантиях прав ребенка в РФ" в нашем деле на должностных лиц не
действуют". С написанным трудно не согласиться.
Суды в период рассмотрения спора оставляют ребенка в той же
самой обстановке. Имеют место случаи, когда в порядке обеспечения
иска ребенка оставляют лицу, которое нарушило его права и законные
интересы, насильственно изменив место жительства сына или дочери,
не считаясь с возрастом ребенка, условиями его воспитания и
желанием жить в другой семье. Уполномоченным было изучено
множество дел, рассмотренных в различных московских судах, однако
ни разу не выносилось определение о запрете в порядке обеспечения
иска менять место жительства ребенка или ограничивать права
другого родителя на общение с ним. Ни один суд не передал ребенка
на время судебной тяжбы родственникам, которые могли бы оградить
ребенка от злоупотреблений со стороны родителей, или в специальные
детские службы, так как таковых просто не существует.
При рассмотрении данной категории дел сторонам с трудом удается
добиться привлечения к участию в деле детских психологов, в
частности, проведения психологических обследований детей и
родителей для решения вопроса о наличии контакта между ними,
психологических особенностях тех и других, о последствиях, которые
могут наступить при изменении места жительства ребенка или
установлении определенного порядка общения. В результате судьба
ребенка решается на обывательском уровне, а единственным
специалистом в области детской психологии становится представитель
органа опеки и попечительства, который, как правило, не только не
обладает необходимыми профессиональными знаниями, но и связан
заключением, которое поддерживается им в суде. В конечном счете
судами выносятся решения, которые противоречат интересам ребенка.
Измайловский межмуниципальный (районный) суд города Москвы
постановил разрешить отцу братьев Л-вых, 1999 и 2000 годов
рождения, забирать годовалого и двухгодовалого мальчиков на
выходные дни к себе домой, где дети никогда не были, так как отец
ушел из семьи вскоре после рождения детей. Мать детей Б-ва Е.А.
категорически возражала против такого порядка общения отца с
детьми, ссылаясь на то, что ее бывший муж агрессивный и
неуравновешенный человек, дети его практически не знают и боятся.
Оба ребенка страдают поражением центральной нервной системы, при
котором им противопоказана какая-либо эмоциональная нагрузка.
Кроме того, в отношении отца детей в период разрешения спора о
детях было возбуждено уголовное дело по факту избиения им бабушки
мальчиков, которое впоследствии было прекращено по амнистии.
Поэтому Б-ва Е.А. обоснованно боялась, что ее бывший муж может не
вернуть ей малышей.
Ни один из этих доводов судом учтен не был. Как и К-ну В.В.,
Б-вой Е.А. также было отказано в психологическом обследовании
детей. В результате после однократной встречи с отцом в детском
саду у старшего мальчика развилось тяжелое нервное расстройство.
Б-ва Е.А. с помощью службы Уполномоченного вынуждена обращаться в
суд с новым иском о порядке общения детей с отцом, чтобы избежать
тяжелых последствий, связанных с вынесенным ранее судебным
решением.
Нельзя согласиться и с позицией судов, передающих ребенка тому
родителю, чье материальное положение значительно лучше. Пленум
Верховного Суда РФ своим постановлением "О применении судами
законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием
детей" разъяснил, что само по себе преимущество в материальном
положении одного из родителей не является безусловным основанием
для удовлетворения требований этого родителя.
Тем не менее и в заключениях органов опеки и попечительства, и
в судебных постановлениях более высокий уровень доходов и
соответственно качество жизни стороны по спору об определении
места жительства детей указывается как существенный довод к
передаче ребенка этой стороне.
Анализ судебной практики по делам об определении места
жительства ребенка и участии отдельно проживающего родителя в его
воспитании еще раз обостряет проблему пагубных последствий
отсутствия ювенальной юстиции и рассмотрения дел, непосредственно
затрагивающих права детей, судами общей юрисдикции.
Не случайно, что почти каждый обращающийся в службу
Уполномоченного в связи с необходимостью защиты прав его ребенка в
суде просит об участии Уполномоченного при разбирательстве дела
либо в качестве истца, либо для дачи заключения о нарушении прав
детей. Это еще раз подтверждает, что граждане утратили веру в
правосудие, в объективность и компетентность суда как властного
органа, способного обеспечить правильное и своевременное
рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты и
восстановления нарушенного права.
Возмутительными являются факты грубости и хамства со стороны
судей при рассмотрении ими гражданских дел, проявления
высокомерного, уничижительного обращения к участникам процесса.
Так, из обращения Ж-вой-Г-вой О.В., опекуна малолетнего внука
И-ва Константина, 1994 года рождения, предъявившей иск о признании
за ней и внуком права на жилое помещение, следует, что федеральный
судья Кунцевского межмуниципального суда С-на Л.В. не только
нарушала ее права истца в судебном процессе, но и унижала ее честь
и достоинство. В ходе судебного разбирательства С-на Л.В.
допускала следующие заявления: "Нечего на старости лет брать детей
на воспитание, пусть растут в детском доме", "Суд не будет
защищать права проходимцев, которые в результате будут иметь
несколько квартир".
Судья Г-ва Л.В. (Люблинский межмуниципальный суд) назвала
"овцой" пожилую женщину, опекуна сироты, в чьих интересах она
выступала в суде.
Судья Пресненского межмуниципального суда Б-на М.А. силой
отобрала у представителя выпускницы детского дома К-вой Е.А.
доверенность, заявив, что умственно отсталые сироты не должны
пользоваться помощью представителей, так как их интересы и так
защищает прокурор. Та же судья Б-на М.А., рассматривая дела, где
стороной является префектура, управление муниципального жилья,
районная управа и т.д., приглашает представителей этих органов и
организаций в свой кабинет, где судья и представители беседуют за
чаем.
В недопустимом поведении судьи Б-ной М.А. Уполномоченный имел
возможность убедиться лично.
Как сообщила многодетная мать А-ва Е.А., после рассмотрения
иска префектуры ВАО о ее выселении с детьми судья Б-ва Е.В.
(Перовский межмуниципальный суд) уехала на одной машине с
представителями префектуры.
У граждан совершенно обоснованно складывается твердое убеждение
в том, что протекционизм и коррупция лежат в основе механизма
принятия судебных решений.
Многие граждане, права детей которых были нарушены, обращались
в службу Уполномоченного уже после того, как они пытались
восстановить нарушенные права детей в судах первой инстанции.
В этих случаях Уполномоченный не имел возможности "принимать
участие лично либо через своего представителя в судебных процессах
с целью защиты и восстановления нарушенных прав и законных
интересов ребенка" (пункт "д" части 2 статьи 9 Закона города
Москвы от 3 октября 2001 года N 43).
Практически ни одно из письменных ходатайств Уполномоченного по
делам о нарушении прав детей не было принято и приобщено к
материалам дела в Московском городском суде.
Судьи в подобных случаях ссылаются на нормы ГПК (статья 42 ГПК
РСФСР; статьи 46, 47 ГПК РФ).
С этим нельзя согласиться как с точки зрения ограничения прав
Уполномоченного, так и в связи с ущемлением прав лиц, участвующих
в деле, которые могут представлять в кассационную инстанцию вплоть
до момента рассмотрения жалобы по существу не только свои
письменные возражения, но и документы, подтверждающие эти
возражения.
В соответствии со своими полномочиями, установленными статьей
31 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР" (в действующей редакции),
Мосгорсуд изучает и обобщает судебную практику, анализирует
судебную статистику. Проводит ли Мосгорсуд такую работу,
Уполномоченному неизвестно. Однако имеется информация о том, что
Мосгорсуд не доводит до сведения заинтересованных органов и
учреждений, защищающих права детей (органы опеки и попечительства,
прокуратура, детские учреждения для детей-сирот и детей,
оставшихся без попечения родителей, приюты, комиссии по делам
несовершеннолетних и защите их прав, префектуры, органы
образования, здравоохранения, социальной защиты, внутренних дел и
т.д.), результаты изучения и обобщения судебной практики по
семейным и жилищным делам.
Следствием этого является то, что в районных судах города
Москвы имеет место различная практика по таким существенным для
детей категориям дел как лишение родительских прав, определение
места жительства ребенка, признание сделок с жилыми помещениями
недействительными, выселение в связи со сносом дома,
предоставление жилья лицам из числа детей-сирот и детей,
оставшихся без попечения родителей, и т.д.
К сожалению, Верховный Суд РФ также не дает руководящих
разъяснений по применению норм, направленных на защиту прав детей.
Речь идет, к примеру, о статье 98 ЖК РСФСР в части выселения
родителей, лишенных родительских прав. Отсутствуют обобщения
судебной практики о защите жилищных прав выпускников детских
сиротских учреждений. Вне поля зрения Верховного Суда РФ оказались
дела по установлению статуса детей, оставшихся без попечения
родителей. Требуют срочного и тщательного анализа вопросы
восстановления жилищных и имущественных прав детей при признании
судами сделок с жильем недействительными, а также при выселении
граждан из сносимых и реконструируемых домов и многие другие.
II. Нарушения прав детей органами, исполняющими
судебные решения
В непосредственной связи с нарушениями прав детей при
рассмотрении судебных дел находится крайне неудовлетворительная
работа служб судебных приставов по исполнению судебных решений.
Жалобы на бездействие или незаконные действия этих служб
составляют значительную часть от всех обращений. Особенно много
жалоб поступает на неисполнение решений судов о взыскании
алиментов.
Так, С-х И.А. не может получить алименты на содержание
ребенка, 1994 года рождения, с 1996 года, А-ва Н.А, имеющая
ребенка 1991 года рождения, - с 1994 года, З-ва Н.А., имеющая сына
1998 года рождения, - с 1999 года, А-ва В.М. на содержание сына,
1991 года рождения, - с 2000 года. Причем взыскателями в подобных
случаях являются, как правило, малообеспеченные матери, дети
которых находятся в тяжелом материальном положении.
В нарушение Федерального закона "Об исполнительном
производстве" и норм Гражданского процессуального кодекса судебные
приставы-исполнители не ведут розыск должников и их имущества,
ограничиваясь актами о невозможности взыскания. Даже когда матери
детей представляют в ОССП информацию о наличии у должников иных
доходов, кроме заработной платы, эта информация не проверяется под
предлогом того, что у отца ребенка отсутствует задолженность по
алиментам. Статья 81 Семейного кодекса РФ, предусматривающая
определение размера алиментов в долях к заработку и иному доходу
родителей, на практике применяется крайне редко. Складывается
ситуация, при которой родители, имеющие существенные доходы от
дорогостоящей недвижимости или предпринимательской деятельности,
безнаказанно скрывают их с целью уменьшить размер взыскиваемых
алиментов.
В-на И.С., получающая на содержание несовершеннолетней дочери
алименты в сумме 650 рублей ежемесячно, что составляет одну
четверть официальной зарплаты А-ва В.А., отца ее ребенка,
представила в З-й межрайонный отдел ОССП по ЦАО города Москвы
данные о наличии у должника огромных доходов от различных видов
финансовых операций. Однако судебный пристав-исполнитель ОССП по
ЦАО города Москвы категорически запретила своим подчиненным, как
утверждает В-на И.С., выдавать ей запросы в компетентные органы. В
ответе взыскательнице от 8 января 2003 года, в частности, указано,
что "выяснение вопроса по сумме сделок отчуждения недвижимости
должника А-ва В.А. при отсутствии задолженности неправомерно".
Т-н Е.Б. обратилась в службу Уполномоченного в связи с тем,
что с 1991 года она не может взыскать алименты на содержание
дочери И-вой С.В., 1988 года рождения, с бывшего мужа И-ва В.Э.
Судебный пристав-исполнитель ОССП ЮЗАО города Москвы С-ко Т.А. не
принимает меры к установлению реального дохода должника, хотя по
справке из налоговых органов годовой доход И-ва В.Э.,
предпринимателя без образования юридического лица, за прошлый год
составил 15 миллионов рублей, наложен арест на 3 автомашины,
которые не найдены. Как только Зюзинская прокуратура города Москвы
возбуждает уголовное дело в отношении должника, он перечисляет
дочери 300 рублей в счет задолженности, после чего дело
прекращается за отсутствием события преступления.
Сложилась ситуация, при которой законодательство об
исполнительном производстве противоречит нормам семейного права и
нарушает имущественные права детей.
Бездействие органов, исполняющих судебные решения, или
отсутствие четкой правовой регламентации и механизма
принудительного восстановления прав граждан по вынесенным судебным
решениям приводят зачастую к необратимым последствиям для детей.
Особенно когда исполняются решения, затрагивающие судьбу ребенка.
Так, неисполнение с 1998 года решения Люблинского
межмуниципального суда города Москвы об определении места
жительства детей Г-вой Т.В., незаконно удерживаемых отцом, привело
к тому, что они не учатся, не обследуются и не лечатся в детской
поликлинике, так как Е-в В.А., отец детей, считает это вредным.
Он же заставляет сына и дочь молиться в секте мормонов, не
разрешает детям общаться с матерью, братьями и сестрами и другими
родственниками со стороны матери. Г-ва Т.В. неоднократно
обращалась к судебному приставу, в органы опеки и попечительства,
милицию, прокуратуру, но до настоящего времени дети матери не
возвращены.
Более шести лет ничего не известно о судьбе своей дочери Г-вой
Евы-Марии, 1990 года рождения, Ш-вой Т.Г., обратившейся в службу
Уполномоченного из-за невозможности разыскать дочь и обеспечить ее
законные права и интересы с помощью государства.
В июне 1996 года отец ребенка, депутат Самарской областной Думы
Б-в О.Г., забрал дочь из Москвы и вывез ее за пределы Российской
Федерации. Решение федерального суда Советского района города
Самары от 11 августа 1997 года об определении места жительства
девочки с матерью в городе Москве народным избранником было просто
проигнорировано. Судебный пристав-исполнитель, установив, что Б-в
О.Г. по месту регистрации не проживает и ребенка в его квартире
нет, не принял к должнику предусмотренные законом меры
принудительного исполнения решения. Давать объяснения о
местонахождении девочки отец отказался, сославшись на право не
свидетельствовать против себя самого, гарантированное ему статьей
51 Конституции РФ. Только в августе 2001 года после неоднократных
жалоб было вынесено постановление о розыске ребенка. Тогда же по
факту похищения ребенка прокуратура возбудила уголовное дело по
признакам преступления, предусмотренного статьей 105 части 1 УК
РФ, - умышленное убийство. Это дело неоднократно прекращалось.
После обращения Уполномоченного 9 сентября 2002 года прокуратурой
области было отменено постановление о прекращении уголовного
дела. Как указывает заместитель прокурора Самарской области Г-н
А.Ф., данных о том, что двенадцатилетняя Г-ва Е. жива и
находится с родителями отца во Франции, следствием добыто не
было, однако в этом же месяце прокуратура вновь прекратила
уголовное дело.
В ноябре 2002 года был прекращен и розыск ребенка. Матери
рекомендовали обратиться в Управление по информации и розыску
Красного Креста, однако и там отчаявшейся женщине не смогли
помочь, так как подобный розыск не входит в компетенцию данной
организации.
Дело о нарушении прав Евы-Марии Г-вой подтверждает полное
безразличие государства к судьбам детей, ставших жертвами
злоупотреблений и преступлений со стороны одного из родителей,
даже когда речь идет о праве ребенка на жизнь.
В настоящее время по заявлению Ш-вой Т.Г. готовится обращение к
Уполномоченному по правам ребенка Франции.
III. Нарушения прав детей органами прокуратуры
Наиболее удручающее впечатление в вопросе защиты прав детей и
особенно детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей,
производит деятельность органов прокуратуры, которые по существу
устранились от работы по проверке поступающих жалоб и заявлений,
от участия в судебных разбирательствах по делам, затрагивающим
права ребенка, от предъявления исков в интересах
несовершеннолетних о признании сделок недействительными, о лишении
родительских прав, о вселении и нечинении препятствий в проживании
и т.д. Не интересуют прокуратуру и дела по фактам исчезновения
детей, когда ребенок увозится одним из родителей в неизвестном
направлении, в связи с чем мать или отец ребенка годами лишены
возможности не только видеться с ребенком, но и получать о нем
какую-либо информацию.
Анализ обращений дает основания заключить, что органы
прокуратуры все реже реагируют на жалобы и заявления населения о
нарушении прав, хотя исторически сложилось так, что именно в
прокуратуру люди привыкли жаловаться в первую очередь.
Большинство граждан, обратившихся к Уполномоченному по правам
ребенка, подавали жалобы и заявления в органы прокуратуры всех
уровней, однако получали формальные отписки.
Крайне неудовлетворительно выполняются представителями
прокуратуры обязанности стороны по искам в интересах детей,
предъявляемым в соответствии со статьей 27 Федерального закона "О
прокуратуре Российской Федерации". Исковые заявления составляются
с нарушением норм материального права, без ссылки на какие-либо
доказательства.
В большинстве исков о признании сделок с жилыми помещениями
недействительными не ставится вопрос о восстановлении сторон в
первоначальное положение, то есть о восстановлении права
собственности или пользования жилым помещением. Отсутствуют
требования о вселении детей в спорное жилое помещение и о
выселении лиц, незаконно завладевших жилой площадью.
Имеют место факты неявки представителя прокуратуры в судебное
заседание, в связи с чем иск прокурора остается без рассмотрения,
а также случаи, когда прокуратура отказывается от предъявленного
иска, несмотря на то, что это отрицательно сказывается на правах и
законных интересах ребенка.
Органы прокуратуры безосновательно отказывают в возбуждении
уголовных дел по фактам мошенничества в жилищной сфере, а
возбужденные дела прекращаются "за недоказанностью" или
"неустановлением лица, совершившего противоправное деяние".
Риелторские фирмы, оформляющие заведомо незаконные сделки,
продолжают активно работать на рынке услуг по купле-продаже жилья,
что ведет к нарушению прав все большего числа граждан, в том числе
и детей.
В качестве примера нарушения органами прокуратуры прав детей
можно привести следующие дела.
В Таганскую межрайонную прокуратуру города Москвы обратилась
несовершеннолетняя Л-н М.М., мать которой Л-н Е.О. в 1994 году
незаконно исключила дочь из числа участников приватизации жилья,
для чего выписала девочку по фиктивному адресу якобы к отцу в
город Санкт-Петербург. Это позволило недобросовестной матери без
предварительного согласия органов опеки и попечительства продать
квартиру в Москве и оставить ребенка на улице. В распоряжение
прокуратуры были представлены документы о том, что отец девочки
никогда в Санкт-Петербурге не проживал, а выписался из продаваемой
квартиры в другое жилое помещение в городе Москве. С ребенком не
проживает с 1988 года и не содержит его.
Л-н Е.О. на момент приватизации и продажи жилья, а также в
настоящее время злоупотребляет спиртным, не работает, скрывает
свое место жительства, ребенка не содержит и с 2000 года с ней не
общается. Девочка осталась без жилья и попечения родителей. Ее
статус социальной сироты не установлен.
Таганский межрайонный прокурор, ссылаясь на то, что
"обеспечение интересов детей должно быть предметом основной заботы
их родителей", предлагает взыскать с нерадивой матери ущерб,
причиненный дочери, в соответствии со статьей 1064 ГК РФ, о чем
ребенок должен подать соответствующее заявление в прокуратуру.
Если же Маргарита Л-н не согласна с позицией прокурора, ей
предлагается самой обратиться в суд за защитой нарушенных прав,
"предоставив суду доказательства, подтверждающие обоснованность ее
требований".
Подобный ответ - типичный образец беззакония и правового
цинизма со стороны органов прокуратуры.
Вместо того, чтобы предъявить иск в суд о признании сделок с
жильем девочки недействительными и одновременно поставить вопрос о
лишении родителей Л-н М.М. родительских прав, межрайонный
прокурор предлагает ребенку самому доказывать факт и размер вреда,
причиненного ей матерью в результате продажи квартиры в 1994 году.
При этом совершенно очевидно, что предъявление подобного иска не
только не имеет никакого отношения к восстановлению нарушенных
жилищных прав девочки, но и не будет иметь для нее никаких
правовых последствий.
К существенному ухудшению условий и качества жизни В-вой Е.,
1989 года рождения, привело бездействие Преображенского
межрайонного прокурора города Москвы, который не представил
никаких доказательств в обоснование иска о признании за девочкой
права на жилую площадь в Москве и не обжаловал незаконное решение
Преображенского межмуниципального суда ВАО города Москвы об отказе
в иске. Решение от 19 июня 2002 года вступило в законную силу 1
июля 2002 года.
Малолетняя В-ва Е. была удочерена супругами В-ми и вывезена из
Касимовского района Рязанской области. В свою благоустроенную
двухкомнатную квартиру в Москве сироту не зарегистрировали,
девочка жила без прописки с момента удочерения. С 2001 года В-вы
пытались избавиться от ребенка, обращаясь в Касимовский суд с
иском об отмене удочерения. Однако, так как с 2000 года девочка
жила на территории ВАО города Москвы, училась в московской школе,
иск должен был рассматриваться в Преображенском суде города
Москвы.
Этого В-вы не хотели, так как вскрылся бы факт отсутствия у
ребенка регистрации в квартире удочерителей. С целью изменения
подсудности В-ва О.В. приобрела дом в поселке Сынтул Рязанской
области, куда зарегистрировалась сама и зарегистрировала В-ву Е.
Сразу после этого в Касимовский суд Рязанской области был вновь
предъявлен иск об отмене удочерения. Девочка в это время жила в
Москве у сестры, которая из-за плохого отношения к ребенку
родителей по рекомендации органа опеки и попечительства на время
забрала ее к себе.
Данная ситуация находилась на контроле у депутата
Государственной Думы РФ, а также в благотворительном центре
"Соучастие в судьбе", которые обращались в органы прокуратуры в
защиту жилищных прав ребенка.
После обращения в Генеральную прокуратуру РФ Преображенский
прокурор города Москвы предъявил иск к супругам В-вым о признании
за В-вой Е. права на жилую площадь в московской квартире
ответчиков. Сразу же после этого ребенок исчез из Москвы и в
ноябре 2001 года был обнаружен в поселке Сынтул Рязанской области.
Никаких мер выяснения условий проживания ребенка прокуратурой не
принималось, хотя дело неоднократно откладывалось из-за занятости
адвоката В-вых.
Такая пассивная и формальная позиция прокуратуры позволила суду
отказать в иске в защиту прав удочеренной сироты на том основании,
что в Москве, где она прожила более года, девочка якобы поселилась
временно, а теперь проживает "в нормальных условиях", на свежем
воздухе. В 2002 году В-в В.А. со старшим ребенком с целью
укрепления своей правовой позиции в суде также зарегистрировались
в поселке Сынтул, чтобы не допустить признание за приемной дочерью
права на квартиру в Москве, так как в ней в настоящее время никто
не зарегистрирован. Именно на это обстоятельство суд также
ссылается в решении об отказе в иске. Для самих В-вых
перерегистрация в Рязанскую область не означала потерю московского
жилья, так как они с родным сыном являются собственниками
квартиры.
Все эти факты и обстоятельства, известные прокурору, не стали
предметом судебного разбирательства. Ни один свидетель не был
допрошен по ходатайству истца, ни одного дополнительного документа
суд не приобщил в доказательство заявленных требований и в
опровержение надуманной позиции ответчиков, хотя на запрос
депутата Государственной Думы РФ глава Касимовского района
Рязанской области сообщил, что жилье, куда вывезли В-ву Е., не
имеет никаких удобств (водопровод отсутствует, отопление печное),
износ дома составляет 50 процентов, требуется ремонт фундамента,
стен, перекрытий. Ответ датирован 6 июня 2002 года, то есть
состояние нового жилья бывшей сироты указывалось на момент
вынесения судом решения о том, что "жилищные права девочки не
нарушены".
Органы прокуратуры не только не защитили права удочеренного
ребенка, но и фактически поддержали позицию супругов В-вых,
которым сейчас ничего не мешает аннулировать удочерение по месту
регистрации девочки, после чего вернуться с сыном в Москву.
Грубым нарушением прав выпускницы 1997 года школы-интерната N
80 города Москвы для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей, имеющих отставание в умственном развитии, П-вой Н.С.
является деятельность Хамовнического межрайонного прокурора города
Москвы, предъявившего иск о вселении ее в квартиру, незаконно
превращенную в офис рекламно-издательского центра журнала для
ночных жителей "Не спать!".
Ранее П-ва Н.С. занимала комнату 21,2 кв. м в данной
шестикомнатной коммунальной квартире по Зубовскому проезду, то
есть в одном из наиболее престижных районов столицы. Обманным
путем жилищные мошенники выселили сироту из предоставленной ей
после детского дома комнаты, обещав другое благоустроенное жилье,
но свое обещание не выполнили. В результате с 2000 года П-ва Н.С.
скитается по случайным домам, находится на улице. Бывшая
коммунальная квартира после проведения в ней евроремонта
превратилась в офис. В процессе ремонта из квартиры удалили ванну,
газовую плиту, раковину. В квартире отсутствует кухня.
В настоящее время в бывшем жилом помещении нет никаких удобств.
В комнатах стоят компьютеры и другая оргтехника. Войти в помещение
невозможно, так как поставлена железная дверь с кодовым замком, у
квартиры стоит охранник.
В квартире находятся не имеющие к этому жилому помещению
никакого отношения посторонние люди, которые препятствуют
представителям органов внутренних дел и жилищной инспекции попасть
в помещение. В нарушение действующего законодательства по
использованию жилищного фонда квартира без какого-либо разрешения
фактически переведена в нежилой фонд. Этот факт и целый ряд
вытекающих из этого нарушений были установлены районной управой
Хамовники, отделением милиции, префектурой ЦАО, центром
санэпидемнадзора, мосжилинспекцией, госпожнадзором.
По факту незаконного захвата квартиры рассматривался вопрос о
возбуждении уголовного дела. При таких обстоятельствах
Хамовническая прокуратура считает, что удовлетворение судом иска о
вселении П-вой Н.С. в офис журнала "Не спать!" является
восстановлением нарушенных прав сироты.
Иск предъявлен в интересах социально незащищенной выпускницы
детского сиротского учреждения, однако все действия прокуратуры
свидетельствуют об обратном, а именно о желании получить
положительное судебное решение, не заботясь о том, как будет
проживать сирота в помещении офиса, где работают сотрудники
журнала и куда не могут попасть даже сотрудники
правоохранительных органов. Представитель прокуратуры в суде Ш-на
И.Е. категорически отказалась расширить исковые требования с тем,
чтобы поставить вопрос о выселении ответчиков и обязании их
восстановить статус квартиры.
П-вой Н.С. и ее представителю было заявлено, что перепланировка
квартиры, отсутствие удобств и наличие в помещении посторонних лиц
не являются препятствием к удовлетворению иска, так как "в Москве
есть бани", "пусть ДЕЗ позаботится о ванне и раковине". Главное
стремление межрайонной прокуратуры - быстрее закончить дело и
доложить в Генеральную прокуратуру РФ о том, что жилищные права
П-вой Н.С. защищены. Федеральный судья Хамовнического
межмуниципального суда Е-ва И.Е. придерживается такой же позиции.
Считаю, что на примере П-вой Н.С. очень ярко проявилась полная
неспособность и нежелание прокуратуры, суда, органов внутренних
дел, префектуры ЦАО, других городских организаций эффективно,
адекватно и своевременно защищать права и законные интересы
социально незащищенных граждан; неспособность государственных
органов противостоять незаконным действиям, наглости и цинизму
коммерческих структур и недобропорядочных граждан.
К сожалению, подобное отношение к защите прав граждан - это не
исключение из правил, а обычное явление, особенно если дело
касается психически неполноценных или социально дезадаптированных
выпускников детских домов и школ-интернатов, а также детей,
находящихся под опекой и попечительством.
В службу Уполномоченного пришло письмо от К-я Р.С. - опекуна
двух сирот О-ва И.С. и О-вой В.С., в котором она жаловалась на
бездействие Бутырской межрайонной прокуратуры, предъявившей в 1999
году иск о признании сделок с жилым помещением О-вых
недействительными. В частности, опекун детей указывала, что
прокурор, формально защищающий права ее подопечных, настаивает,
чтобы она согласилась на покупку ответчиками разнополым детям 16 и
17 лет однокомнатной квартиры вместо благоустроенной
двухкомнатной, которую сироты занимали до незаконной продажи
жилья.
После вмешательства Уполномоченного документы на сирот О-вых
направлены в Городскую межведомственную комиссию по решению
жилищных вопросов лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без
попечения родителей, для решения вопроса о предоставлении жилого
помещения в соответствии с постановлением Правительства Москвы от
31 августа 1999 года N 797 "О мерах по социальной поддержке и
защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей, - выпускников детских домов и школ-интернатов", так как
их жилище утрачено, а исполненное судебное решение по фактическому
возвращению ранее занимаемого жилого помещения отсутствует.
Мог ли Бутырский межрайонный прокурор города Москвы
самостоятельно обратиться в соответствующие органы и поставить
вопрос о праве сирот О-вых по окончании попечительства получить
другое жилое помещение взамен утраченного? Не только мог, но и был
обязан в соответствии со статьями 21, 22 Федерального закона "О
прокуратуре Российской Федерации", так как предметом
прокурорского надзора является "соблюдение Конституции РФ и
исполнение законов, действующих на территории Российской
Федерации... исполнительными органами государственной власти
субъектов Российской Федерации, органами местного
самоуправления...". В данном случае речь шла о защите
конституционного права брата и сестры О-вых на жилище, которое не
было восстановлено в судебном порядке.
Надзору за соблюдением прав и свобод человека и гражданина в
Федеральном законе "О прокуратуре Российской Федерации" отведена
целая глава. Однако на практике, в частности по защите прав
детей, а также детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей, лиц из их числа, данные нормы достаточно часто
действуют исключительно на бумаге.
С 2001 года администрация школы-интерната N 24 города Москвы не
может добиться от Гагаринской межрайонной прокуратуры никаких
действий по защите прав воспитанницы интерната Г-вой Ю.В., мать
которой Г-ва Е.А. в 1998 году без согласия органов опеки и
попечительства обменяла жилое помещение на Ломоносовском проспекте
в Москве, в котором проживала с дочерью, на жилище в деревне
Клишино Волоколамского района Московской области, а затем продала
и эту квартиру, купив полуразрушенный дачный дом в деревне Юхново
Тверской области. Там ни мать, ни дочь никогда не проживали и не
были зарегистрированы, так как с 1998 года из Москвы не выезжали,
скитаясь по знакомым.
Г-ва Е.А., злоупотреблявшая спиртными напитками и состоявшая на
учете в органах внутренних дел на момент нарушения жилищных прав
дочери как "неблагополучная", умерла в марте 2001 года. У ее
дочери нет никакого жилья, кроме пустого запущенного дачного дома
в глухой деревне, где, по заключению администрации
Западнодвинского района Тверской области, сирота проживать не
может.
Лишая отца Г-вой Ю.В., Г-ва В.Ю., родительских прав в 2002
году, Бабушкинский районный суд города Москвы признал
установленным, что мать ребенка "вела аморальный образ жизни,
пьянствовала, употребляла наркотики. В результате неправомерных
действий матери она и дочь остались без жилой площади".
Несмотря на грубое нарушение статьи 60 Семейного кодекса РФ,
статей 37 и 292 Гражданского кодекса РФ, а также вышеуказанные
факты, Гагаринский межрайонный прокурор города Москвы не видит
нарушений жилищных прав ребенка при обмене московского жилья
сироты, а по вопросу продажи жилья в Волоколамском районе
предлагает обращаться в прокуратуру Волоколамского района.
Не считает нужным прокурор "принять меры по предупреждению и
пресечению нарушения прав и свобод" Ю.В. Г-вой, которой как
социальной сироте, утратившей жилое помещение по вине матери,
жилищные органы отказывают в предоставлении жилья в соответствии с
правовыми актами города Москвы.
Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что нарушается
принцип подчинения нижестоящих прокуроров вышестоящим, лежащий в
основе организации и деятельности прокуратуры (статья 4
Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации").
Во многих случаях (дело П-вой Н.С., В-вой Е. и др.) обращения в
защиту прав несовершеннолетних находятся на контроле в Генеральной
прокуратуре РФ или Прокуратуре города Москвы, однако районные
прокуроры не выполняют указания, данные вышестоящими прокурорами.
В свою очередь, Прокуратура города Москвы и Генеральная
прокуратура РФ не принимают должных мер по проверке выполнения их
указаний по защите прав граждан. Ответы, направляемые заявителям,
полностью повторяют текст аналогичных документов, которые исходят
из районных прокуратур.
В качестве примера можно привести ситуацию с нарушением
жилищных прав Е-ва П.В. - сироты, находящегося под опекой.
В июле 2001 года Чертановский межрайонный прокурор обратился в
Чертановский районный суд города Москвы с иском в интересах Е-ва
П.В., 1989 года рождения, о признании сделок с его жильем
недействительными. Мальчик лишился благоустроенной квартиры в
городе Москве, которую его отец-алкоголик обменял на жилую площадь
в отдаленном районе Тверской области. Мать ребенка умерла в 1996
году, отец погиб вскоре после сделки с московской квартирой. Е-в
П.В. - сирота, находится под опекой. Тем не менее, Чертановский
районный суд 18 июля 2001 года оставил без движения иск прокурора,
предоставив срок для исправления недостатков до 10 августа 2001
года. Совершенно очевидно, что за 3 недели с момента вынесения
определения суда истец не имел реальной возможности представить в
суд требуемую информацию, в связи с чем иск был оставлен без
рассмотрения.
В дальнейшем прокуратура в суд повторно не обращалась, что
привело к нарушению не только жилищных, но и других прав ребенка
(права на имущество, на получение паспорта гражданина России по
месту жительства в Москве, на возмещение вреда, связанного с
утратой квартиры в Москве, и т.д.).
Чертановская прокуратура города Москвы игнорирует указания
Прокуратуры города Москвы, прокуратуры ЮАО города Москвы,
ходатайство префекта ЮАО города Москвы и не предъявляет иск в
интересах мальчика о признании обмена его квартиры в Москве
недействительным, в связи с чем тринадцатилетний подросток с 2000
года не имеет никакого жилья.
После обращения опекуна Е-ва П.В. в службу Уполномоченного были
сделаны необходимые запросы для предъявления иска в суд в
интересах ребенка-сироты о признании сделок с его жильем
недействительными.
IV. Нарушения прав детей органами опеки и попечительства
В соответствии с Гражданским кодексом РФ, Семейным кодексом РФ,
Законом города Москвы "Об организации работы по опеке,
попечительству и патронату в городе Москве" на органы опеки и
попечительства, которыми являются органы местного самоуправления,
возлагаются значительные функции по всесторонней защите прав и
законных интересов детей. Анализ обращений к Уполномоченному
свидетельствует о неудовлетворительном выполнении органами опеки и
попечительства возложенных на них обязанностей.
Органы опеки и попечительства не реагируют на обращения граждан
по вопросам защиты прав и законных интересов детей; принимают
решения с нарушением норм гражданского, семейного, жилищного
законодательства; проявляют субъективизм, принимая решения,
выражающие не интересы детей, а интересы одного из родителей.
Органы опеки и попечительства не помогают опекунам и попечителям,
не выполняют своих обязанностей по предъявлению исков в суд по
таким категориям дел, как лишение родительских прав, ограничение
родительских прав, отмена усыновления, признание сделок с жилыми
помещениями недействительными, о вселении, когда ребенок не имеет
жилья и находится на улице (предлагается, чтобы родители
самостоятельно предъявляли такие иски). При участии в судебных
делах представители органов опеки и попечительства ведут себя
пассивно, как наблюдатели происходящего, ограничиваются
представлением подготовленного заключения, не представляют
доказательства, не участвуют в их исследовании, не приводят доводы
по вопросам, возникающим в ходе судебного заседания, не пользуются
иными правами стороны по делу. Это приводит к тому, что для детей
наступают необратимые последствия.
Особенно тревожит то обстоятельство, что органы опеки и
попечительства устраняются от защиты детей от насилия в семье,
прав и законных интересов детей-инвалидов, детей-сирот и детей,
оставшихся без попечения родителей.
Органы опеки и попечительства ведут себя крайне пассивно в
судебных делах об определении места жительства детей при
раздельном проживании родителей.
Имеют место судебные дела, где органы опеки выступают против
интересов детей.
Показательный пример. В Тимирязевском районном суде слушалось
дело по иску Ф-ой к Ф-му о расторжении брака и определении места
жительства четырехлетнего сына и встречному иску Ф-го к Ф-ой об
определении места жительства ребенка, определении часов общения
матери с ребенком. Как сообщила в судебном заседании истица, ее
муж Ф-ий имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию,
сожительствует с мужчинами, посещает гей-клубы и бани и т.д., в
связи с чем семья распалась; ответчик вспыльчив, несдержан,
агрессивно настроен по отношению к матери своего сына, избивал ее
в присутствии ребенка, выгонял жену с сыном из дома без одежды в
зимнее время и т.д. Указанные обстоятельства нашли подтверждение в
ходе судебного разбирательства. Орган опеки и попечительства
района Западное Дегунино по месту жительства Ф-ой дал заключение,
которое поддерживал в судебном заседании, о том, что проживание
ребенка целесообразно с его матерью. Орган опеки и попечительства
Дмитровского района по месту жительства отца малолетнего отстаивал
в суде позицию, что целесообразно определить место жительства
ребенка с отцом. Свою позицию орган опеки Дмитровского района
мотивировал исключительно хорошими жилищно-бытовыми условиями отца
ребенка: "В квартире чисто, уютно, сделан ремонт. Имеется
отдельная комната для несовершеннолетнего, в которой находится
набор детской мебели, конструктор, развивающие игры. Имеются
необходимые вещи по сезону, в комнате находится озонатор воздуха.
Для несовершеннолетнего имеется снегокат, набор видеокассет, на
кухне отдельная детская посуда. Все детские вещи находятся в
хорошем состоянии, одежда выглажена, аккуратно сложена". При этом
никаких фактов, компрометирующих мать ребенка (злоупотребление
алкоголем, наркотиками, асоциальный образ жизни и т.д.),
представлено не было. Весь комплекс обстоятельств, влияющих на
заключение о том, по месту жительства какого из родителей
целесообразно проживать малолетнему ребенку, орган опеки и
попечительства Дмитровского района свел к акту обследования
жилищных условий отца. Отстаивая в суде данное заключение,
специалисты органа опеки и попечительства Дмитровского района
глубоко убеждены, что таким образом они защищают права и интересы
четырехлетнего мальчика.
При рассмотрении Хорошевским районным судом иска П-ной Л.А.,
действующей в интересах малолетней дочери-инвалида П-ной Т., 1995
года рождения, к П-ну А.Г. о признании договора купли-продажи
квартиры недействительным и по встречному иску П-на А.Г. о
признании дочери не приобретшей право на жилую площадь, орган
опеки и попечительства просил суд удовлетворить иск П-на А.Г., а в
иске П-ной Л.А. отказать.
На контроле Уполномоченного находится ряд дел, связанных со
сделками с жилыми помещениями, в результате которых были нарушены
интересы детей, но при этом заинтересованными лицами были получены
согласия органов опеки и попечительства на указанные сделки, не
отвечающие интересам несовершеннолетних.
В 1995 году К-ва Л.Н., мать сестер-близнецов И-вой Марии
Игоревны и И-вой Любови Игоревны, 1984 года рождения, действуя за
себя и несовершеннолетних детей, с согласия органа опеки и
попечительства района Солнцево совершила сделку купли-продажи
2-комнатной квартиры общей площадью 45 кв. м, жилой - 28,8 кв. м,
по адресу: Москва, ул. Богданова, д. 26, корп. 6, кв. 24.
Одновременно мать и отчим несовершеннолетних приобрели 2-комнатную
квартиру общей площадью 40 кв. м, жилой - 29,4 кв. м, по адресу:
Калужская область, Спас-Деменский район, пос. Чипляево, ул.
Заводская, д. 2, кв. 11. Орган опеки и попечительства считал, что
в таком случае права и интересы несовершеннолетних не будут
нарушены. При этом не было принято во внимание, что К-ва Л.Н.
злоупотребляет спиртными напитками, ведет асоциальный образ жизни.
Впоследствии это было подтверждено в решении Солнцевского
межмуниципального суда города Москвы от 21 августа 1997 года,
которым К-ва Л.Н. была лишена родительских прав в отношении И-вой
М.И. и И-вой Л.И.
Не проверялось и состояние квартиры, в которой должны были
поселиться несовершеннолетние с матерью и отчимом. По заключению
администрации Спас-Деменского района квартира по адресу: пос.
Чипляево, ул. Заводская, д. 2, кв. 11 не соответствует санитарным
и техническим требованиям, предъявляемым для жилых помещений, и
для проживания непригодна. Мать и отчим несовершеннолетних после
совершения сделки скитались в Москве по знакомым, о детях не
заботились, пропивали деньги, полученные по сделке. Сестры И-вы
после продажи их матерью квартиры по улице Богданова из Москвы не
выезжали, были направлены на воспитание в детский дом N 17 ЗАО
города Москвы. Орган опеки и попечительства района Солнцево дал
согласие на совершение указанной сделки по отчуждению
благоустроенной квартиры в городе Москве вопреки правам и
интересам сестер И-вых, позволив К-вой Л.Н. злоупотребить
родительскими правами, существенно нарушить права своих детей.
История сестер И-вых является абсолютно типичной. В
аналогичной ситуации оказались, например, братья Н-вы Алексей,
1990 года рождения, и Роман, 1997 года рождения, мать которых,
злоупотреблявшая спиртным, ведущая асоциальный образ жизни, в
1999 году с согласия органа опеки и попечительства района
Гольяново продала квартиру по ул. Хабаровской, д. 2, кв. 157 и
приобрела жилье в городе Орехово-Зуево Московской области,
которое 18 июля 2002 года продала и одновременно купила
полуразрушенный, непригодный для проживания дом в поселке Новый
Быт Селивановского района Владимирской области. Отец детей в
2000 году приговором суда города Орехово-Зуево осужден к
наказанию в виде лишения свободы сроком на 6 лет. Мать детей
решением суда города Орехово-Зуево от 26 ноября 2002 года лишена
родительских прав в отношении Н-вых Алексея и Романа. В
июле-августе 2002 года, то есть сразу после продажи жилья в
Орехово-Зуево, несовершеннолетние Н-вы были подобраны
сотрудниками милиции на Комсомольской площади в городе Москве и
помещены в ГЭУ "Городской центр профилактики бродяжничества,
попрошайничества и правонарушений среди несовершеннолетних", где
находятся до сих пор. В настоящее время осуществляется сбор
документов для предъявления в суд иска в интересах детей о
признании недействительной сделки купли-продажи квартиры по
адресу: Москва, ул. Хабаровская, д. 2, кв. 157.
Приходится констатировать, что в ряде случаев органы опеки и
попечительства выполняют свои обязанности исключительно формально,
не обеспечивая реальной защиты прав и законных интересов детей.
Сложилась опасная тенденция в сфере защиты жилищных прав
несовершеннолетних. Полагаю, что специалисты по охране прав детей
в обязательном порядке должны участвовать в судебных делах по
признанию сделок с жильем недействительными, о разделе жилого
помещения, о вселении и нечинении препятствий к проживанию, о
выселении в связи со сносом дома. Крайне редко органы опеки и
попечительства выступают в защиту прав детей на улучшение жилищных
условий.
Часто результативность участия органов опеки и попечительства в
судебных делах определяется не их инициативностью, а тем,
насколько активно проявляют себя родители.
Подходы органов опеки и попечительства к решению дел об
определении места жительства детей при раздельном проживании
родителей и о порядке осуществления родительских прав родителем,
проживающим отдельно от ребенка, не отличаются от подходов к
решению подобных дел десять-пятнадцать лет назад.
В соответствии со статьями 19, 38 Конституции РФ, статьей 61
Семейного кодекса РФ отец и мать ребенка имеют равные родительские
права. Однако предоставление отцу равных родительских прав с
матерью осуществляется очень условно. Выяснение причин, почему
ребенку лучше находиться с тем или другим родителем, часто
ограничивается исключительно актом обследования жилищных условий;
более глубокого изучения ситуации не происходит. При этом в
последние годы появилось много возможностей для всестороннего,
профессионального исследования этих вопросов. В каждом
административном округе работают психолого-медико-социальные
центры, имеются специалисты по детским конфликтам и т.д.
Статьей 67 Семейного кодекса РФ установлено, что дедушка,
бабушка, братья, сестры и другие родственники имеют право на
общение с ребенком. Однако обращения к Уполномоченному
свидетельствуют о том, что органы опеки и попечительства не
содействуют дедушкам и бабушкам в защите данного права.
К Уполномоченному обратились Р-ая С.А. и Ш-ин Д.В. с жалобами
на невозможность общения с внуками Ириной, 6 лет, и Денисом, 2
лет. Р-ая С.А. и Ш-ин Д.В. пояснили, что мать их внуков П-ва Ю.Д.
настраивает детей против бабушки и дедушки, не разрешает общаться,
избивает сына и дочь за малейшую провинность. П-ва Ю.Д. постоянно
меняет сожителей, которых приводит в комнату, где живут дети. На
глазах у детей происходят драки, скандалы, непристойные сцены
порнографического характера. Был направлен запрос в орган опеки и
попечительства районной управы Свиблово, сотрудники которой не
приняли реальных мер по защите прав несовершеннолетних,
порекомендовав Р-ой С.А. и Ш-ну Д.В. защищать права детей в суде
самостоятельно, и обвинили граждан в обращении к Уполномоченному.
Из письма Р-ой С.А. к Уполномоченному: "Члены комиссии по
охране прав детей во главе с К-вой Г.Р. были возмущены тем, что я
посмела обратиться к Вам за помощью. Они на повышенных тонах
убеждали меня в бесполезности таких действий, так как все
заявления будут возвращаться к ним... Решение по изъятию девочки
из семьи П-ой Ю.Д. не принято, хотя в январе ребенок получил
травму и 10 дней не посещал школу. Мама ребенка также была избита
сожителем Ч-ым А.А., но на заседании комиссии этот факт не
учитывался".
К сожалению, эта вопиющая ситуация не является единичной.
Орган опеки и попечительства районной управы Южнопортового
района предложил матери 13-летней Б-вой О.Л., которую в течение
многих лет систематически избивал отец, решать вопросы насилия в
семье через суд в порядке частного обвинения.
Документы о лишении родительских прав К-ва С.В., хронического
алкоголика и наркомана, районная управа Выхино-Жулебино собирала с
1996 года по 2000 год. В этот же период несовершеннолетняя дочь и
отец стали с согласия органа опеки и попечительства собственниками
квартиры (в равных долях). В результате девочка вынуждена
проживать в одной квартире с человеком, который решением суда
признан опасным для своей дочери. Все попытки опекуна ребенка
изменить ситуацию и оградить внучку от асоциального соседа с
помощью органов по защите прав детей остаются безуспешными.
В случаях если ребенок зарегистрирован в одном районе, а
проживает в другом, снят с регистрации по месту жительства и не
принят на регистрацию по новому месту жительства, в результате
незаконной сделки с жильем снят с регистрации в городе Москве, но
из Москвы не выбывал, между органами опеки и попечительства разных
районов возникают споры о том, кто из них должен защищать интересы
ребенка, давать заключение в суде, предъявлять иск, собирать
документы и т.д. (так называемые "споры о компетенции"). Органы
опеки и попечительства, используя формальный повод - отсутствие у
несовершеннолетнего регистрации по месту жительства на территории
их района, отказываются принимать меры по защите и восстановлению
прав и законных интересов ребенка.
Анализ многочисленных обращений к Уполномоченному
свидетельствует о том, что в городе Москве не существует
координации деятельности по защите прав детей на низовом уровне
районов между органами опеки и попечительства, отделениями
милиции, детскими садами, школами, поликлиниками, комиссиями по
делам несовершеннолетних и защите их прав.
Приводимые в настоящем докладе негативные моменты в
деятельности органов опеки и попечительства по защите прав и
законных интересов детей не могут и не должны рассматриваться как
имеющие всеобщий характер. Уполномоченный имел возможность
неоднократно убедиться в высоком профессионализме многих
специалистов по охране прав детей, в их преданности своему делу,
последовательности и настойчивости в отстаивании интересов
несовершеннолетних.
Однако в целом специалистам органов опеки и попечительства не
хватает теоретических и практических знаний (прежде всего
юридических), единых подходов в решении стоящих перед ними задач,
единого для Москвы органа, координирующего и контролирующего их
работу. Специалистам по охране прав детей не хватает статуса,
позволяющего последовательно и жестко отстаивать права детей.
Более того, образование в районах города территориальных
органов исполнительной власти и дальнейшее развитие местного
самоуправления крайне негативно отразилось на работе органов опеки
и попечительства. Сложившейся системе данных органов нанесен
существенный урон, последствия которого состоят в том, что с 1
января 2003 года в городе Москве значительно снижены
государственные минимальные социальные стандарты по обеспечению
защиты прав и охраняемых законом интересов детей.
В соответствии со статьей 34 Гражданского кодекса РФ, статьей
121 Семейного кодекса РФ органами опеки и попечительства являются
органы местного самоуправления. Статьей 7 Закона города Москвы "Об
организации работы по опеке, попечительству и патронату в городе
Москве" установлен количественный норматив специалистов по охране
прав детей из расчета 1 специалист на 5000 детского населения, но
не менее трех должностей на район. Правительство Москвы 30 января
2001 года приняло постановление N 100-ПП "Об укомплектовании
штатов районных управ специалистами по охране прав детей". Данным
постановлением штат указанных специалистов был увеличен на 313
единиц по категории "Ведущий специалист муниципальной службы" и
всего составил по городу 456 единиц. В разных районах города
Москвы штатная численность указанных специалистов составляла пять,
семь, девять и более человек.
Анализ статьи 8 Закона города Москвы от 6 ноября 2002 года N 56
"Об организации местного самоуправления в городе Москве" позволяет
сделать вывод, что организация и осуществление опеки и
попечительства являются одним из основных предметов ведения
муниципальных образований. Поэтому при проведении соответствующих
организационных мероприятий, которыми от Правительства Москвы
занимался Комитет территориальных органов исполнительной власти,
проблема сохранения специалистов по охране прав детей, их
численного и качественного состава должна была являться одной из
приоритетных. Требовалось создать такие условия, при которых
специалисты по охране прав детей районных управ были бы
заинтересованы продолжить свою работу в качестве тех же самых
специалистов муниципалитетов (денежное содержание, социальные
гарантии, моральные стимулы и т.д.).
Но этого не произошло. При проведении многочисленных совещаний
в административных округах ни руководство Комитета территориальных
органов, ни руководство префектур не посчитали необходимым
встретиться со специалистами по охране прав детей, чтобы
разъяснить перспективы их службы в муниципалитетах, ответить на
многочисленные вопросы, дать необходимые гарантии. В результате
многие из указанных специалистов перешли на работу в управы
районов на иные участки работы, другие - вообще оставили
муниципальную и государственную службу.
В связи со вступлением в силу Закона города Москвы от 6 ноября
2002 года N 56 "Об организации местного самоуправления в городе
Москве", созданием исполнительно-распорядительных органов местного
самоуправления (муниципалитетов) во многих районах произошло
сокращение штатной численности специалистов по охране прав детей.
Например, в районах Алексеевском, Бабушкинском, Бутырском, Марьина
роща, Щукино, Зябликово, Обручевском, Ломоносовском сокращено по
одной единице, в районах Отрадное, Ясенево, Северное Бутово,
Северное Тушино сокращены две единицы, в районах Строгино, Ясенево
сокращены три единицы. Аналогичная ситуация имеет место и в других
районах. Практически на всех специалистов по охране прав детей
руководители муниципалитетов возложили несвойственные для них
функции. В ряде районов сменились все специалисты по охране прав
детей. Некоторые руководители муниципалитетов не проявили
заинтересованности в сохранении опытных кадров специалистов по
охране прав детей. Например, руководитель муниципалитета
"Тропарево-Никулино" заявил: "Можете уходить, придут другие".
Правительству Москвы, органам прокуратуры, руководителям
муниципалитетов надлежит принять незамедлительные меры для
восстановления штатной численности специалистов по охране прав
детей, установленной статьей 7 Закона города Москвы "Об
организации работы по опеке, попечительству и патронату в городе
Москве".
V. Нарушения прав детей при совершении сделок
с жилыми помещениями
Одной из наиболее распространенных категорий судебных дел, в
которых чаще всего незащищенными оказываются права и законные
интересы детей, являются дела о признании недействительными сделок
с жилыми помещениями.
Предпринятые законодателем шаги, направленные на защиту прав
несовершеннолетних, оказались недостаточными, а в некоторых
случаях вообще безрезультатными.
При этом в равно незащищенном положении оказываются как
малолетние дети в возрасте до четырнадцати лет, не обладающие
дееспособностью, так и дети старше четырнадцати лет, имеющие
частичную дееспособность.
Районные управы, осуществлявшие функции органов опеки и
попечительства, во многих случаях проявили неспособность защитить
права детей. Во многом это обусловлено отсутствием единообразия
практики применения законодательства в их работе и единого
координирующего органа, который мог бы своевременно дать
рекомендации и разъяснения специалистам органов опеки и
попечительства.
К сожалению, документы, принятые Министерством образования РФ,
в сфере защиты жилищных прав несовершеннолетних недостаточно
четко регулируют деятельность органов опеки и попечительства и
носят лишь рекомендательный характер, поэтому не всеми органами
опеки и попечительства применяются.
В практике имеются случаи, когда органы опеки и попечительства
дают согласие на совершение сделок с квартирами, в которых
проживают дети, не проверив истинных причин, побудивших родителей
продавать жилье. В первую очередь это касается неблагополучных
семей, в которых родители не исполняют или ненадлежаще исполняют
свои родительские обязанности перед детьми. Очень часто в этом
случае при продаже занимаемых квартир они преследуют цель
получения денег как от продажи своих, так и от продажи детских
долей в праве собственности. Такие родители не лишены родительских
прав, и органы опеки формально подходят к решению вопроса о выдаче
им разрешения на продажу квартиры, порой даже не считая возможным
вмешиваться в жизнь детей, имеющих родителей.
При этом органы опеки и попечительства ссылаются на часть 1
статьи 64 Семейного кодекса Российской Федерации, в которой
установлено, что родители являются законными представителями своих
детей и выступают в защиту их прав и интересов в отношениях с
любыми физическими и юридическими лицами. Однако в статье 64
Семейного кодекса Российской Федерации имеется часть 2, которая
гласит, что родители не вправе представлять интересы своих детей,
если органом опеки и попечительства установлено, что между
интересами родителей и детей имеются противоречия. В случае
разногласий между родителями и детьми орган опеки и
попечительства обязан назначить представителя для защиты прав и
интересов детей.
В лучшем случае разрешение на продажу квартиры дается при
условии приобретения детям другого жилого помещения или при
условии открытия на имя несовершеннолетних счетов и зачисления на
них стоимости проданных детских долей. Однако ни то, ни другое
ни в коей мере не гарантирует реальной защиты прав детей, так как
в случае неисполнения этого условия никаких правовых последствий
не наступает. Факт приобретения детям другого жилого помещения или
открытия счетов на имя несовершеннолетних органами опеки не
контролируется.
Представляется, что условие об открытии детских счетов и
зачисление на них денежных средств недопустимо в том случае, если
ребенок фактически проживает или проживал в отчуждаемой квартире,
так как в этом случае нарушается его право на жилище. Кроме того,
деньги в рублевом эквиваленте постепенно утрачивают покупательскую
способность, что со временем делает невозможным приобретение детям
другого жилого помещения.
Имеются случаи, когда разрешение на совершение сделки по
отчуждению жилого помещения дается органами опеки и попечительства
при условии приобретения другого жилого помещения, расположенного
в населенном пункте, отдаленном от города Москвы. При этом в
органы опеки и попечительства представляются документы,
подтверждающие, что детям будет приобретена определенная квартира
с указанием ее адреса. Давая разрешение на такие сделки, органы
опеки и попечительства также не интересуются ни состоянием, ни
рыночной стоимостью нового жилья, в то время как приобретаемое
жилое помещение оказывается значительно дешевле продаваемого.
Никто не изучает, соответствуют ли продаваемые и приобретаемые
жилые помещения друг другу по стоимости. Учитывается лишь
количество комнат. При этом не выясняется, каким образом детьми
будет получена разница в стоимости квартир. В результате это
приводит к нарушениям имущественных прав несовершеннолетних и
ухудшению качества их жизни.
Так, например, семья Ч-вых, состоящая из матери, дочери и двух
сыновей-близнецов, занимала трехкомнатную квартиру в районе
Солнцево города Москвы. Мать и совершеннолетняя дочь
злоупотребляли спиртным, не работали. Дочь состояла на учете в ПНД
с детства, имела всего три класса образования.
Мать и дочь обратились в орган опеки и попечительства районной
управы Солнцево с просьбой выдать разрешение на продажу занимаемой
квартиры, принадлежащей всем четверым членам семьи на праве
собственности. При этом ими было дано обязательство приобретения
другой трехкомнатной квартиры в городе Алексин Тульской области с
указанием адреса квартиры.
Орган опеки и попечительства выдал разрешение на сделку. Однако
не выяснил ни мотивов сделки, ни стоимости продаваемой и
приобретаемой квартир. В нарушение статьи 56 Семейного кодекса
Российской Федерации, согласно которой учет мнения ребенка,
достигшего возраста 10 лет, по вопросам, касающимся его жизни,
является обязательным, с детьми, которым к тому времени
исполнилось 11 лет, никто не беседовал. Орган опеки и
попечительства не заинтересовался, что перемена места жительства
детей произойдет в период учебного года и это может отрицательно
отразиться на их успеваемости и психике. Без внимания органа опеки
и попечительства остался тот факт, что дети вообще перестали
посещать школу, перерыв в учебе составил более двух месяцев.
Поскольку разрешение на сделку было выдано, квартира в городе
Москве, в которой дети имели по одной четвертой доли в праве
собственности, была продана и приобретена квартира в городе
Алексин Тульской области в несколько раз дешевле проданной. Деньги
от продажи квартиры не были полностью переданы собственникам, на
счета детей не зачислялись.
Через неделю после совершения сделки мать несовершеннолетних
умерла. В результате совершенных сделок дети лишились жилья в
городе Москве, что существенно ухудшило условия их жизни, и не
получили денег за проданные детские доли, хотя формально условие,
при котором было выдано разрешение на продажу квартиры, было
соблюдено. Позиция органа опеки и попечительства сводилась к тому,
что они не могли отказать матери в совершении сделки, "даже если
бы она решила увезти детей во Владивосток".
Действительно, органы опеки и попечительства не вправе
произвольно ограничивать права собственников, однако они обязаны
следить за соблюдением имущественных и жилищных прав
несовершеннолетних, иначе норма части 4 статьи 292 Гражданского
кодекса Российской Федерации о том, что отчуждение жилого
помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи
собственника, допускается с согласия органа опеки и
попечительства, сводится к пустой формальности.
Имущественные права детей нарушаются чаще всего в том случае,
когда в договоре купли-продажи квартиры не указывается истинная
сумма договора, а стоимость квартиры определяется в договоре
исходя из стоимости квартиры по данным БТИ. В этом случае, даже
если сделка, совершенная без учета прав и законных интересов
несовершеннолетних, будет признана судом недействительной, дети
получат лишь стоимость своих долей из расчета оценки по стоимости
БТИ, но не по действительной, рыночной стоимости.
Причиной искажения в договорах данных о стоимости квартиры
служит нежелание покупателя показывать сумму имеющихся у него
наличных денег, желание скрыть истинную сумму своего дохода, а
также зачастую и нежелание продавца уплатить налоги,
предусмотренные законодательством.
Представляется, что органы опеки и попечительства должны
разъяснять лицам, желающим продать квартиры, в которых проживают
дети, независимо от того, являются ли дети собственниками или лишь
имеют право пользования, какие правовые последствия может повлечь
занижение в договоре истинной, реально уплаченной за квартиру
стоимости. Так как в случае признания сделки недействительной суд
не будет интересовать, по какой причине стороны оценили квартиру
по стоимости БТИ, и он обязан будет при приведении сторон в
первоначальное положение, существовавшее до сделки, взыскать с
продавца квартиры ее стоимость по оценке БТИ, то есть стоимость,
указанную в договоре. Однако поскольку стоимость квартиры по БТИ
в несколько раз меньше реальной рыночной стоимости, по которой
продается квартира, восстановить нарушенное право становится
невозможным.
При этом суды не принимают во внимание расписки, которые могут
иметься у продавцов, подтверждающие получение за квартиру
значительно больших сумм. Кассационные и надзорные жалобы остаются
без удовлетворения, так как судебные инстанции исходят из принципа
свободы договора, позволяющего сторонам заключить договор на любых
условиях, не противоречащих законодательству, в том числе и по
любой определенной сторонами стоимости жилого помещения, даже
очень низкой.
Интересы детей в данном случае не учитываются. Именно в такой
ситуации оказалась семья А-вых, состоящая из матери, отца и двух
несовершеннолетних сыновей. А-вы продали свое жилье и приобрели
другую квартиру. Однако купленная квартира оказалась предметом
обеспечения долговых обязательств предшествующего собственника
перед собственником, продавшим А-вым квартиру. По иску
предшествующего собственника договор, по которому А-вы приобрели
квартиру, признан недействительным. Продавец квартиры при
заключении договора попросил А-вых записать в договоре, что
квартира продается по стоимости БТИ. А-вы по недомыслию и доброте
согласились и, только когда Черемушкинский межмуниципальный суд
города Москвы признал сделку недействительной, поняли, что
лишились возможности защитить свое право и получить реально
переданную за квартиру сумму. Уполномоченным направлено обращение
к Прокурору города Москвы с просьбой принести протест на
вынесенные судебные постановления по данному делу.
Таких примеров множество.
Представляется, что о последствиях занижения сумм стоимости
жилых помещений покупателей должны отдельно информировать не
только органы опеки и попечительства, но и нотариусы. А так как в
настоящее время нотариальная форма не является обязательной для
договоров купли-продажи недвижимости, то и работники Комитета по
государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок
с ним.
Лишь в этом случае может снизиться риск нарушения прав при
совершении сделок, в том числе и прав несовершеннолетних
собственников и пользователей жилья, которые оказываются
бесправными в этой ситуации и по существу "расплачиваются" за
неграмотность и непредусмотрительность своих законных
представителей.
Следует отметить, что в 1992-1996 годах суды принимали во
внимание имеющиеся у сторон расписки, подтверждающие реально
уплаченные денежные суммы, в целях защиты прав добросовестного
приобретателя, уплатившего рыночную стоимость за квартиру,
несмотря на то, что в договоре была указана стоимость квартиры по
стоимости БТИ. Сейчас ситуация изменилось, видимо, в целях
изменения пагубной практики сокрытия доходов и "ухода" от налогов.
Государственные органы, осуществляющие регистрацию недвижимого
имущества и сделок с ним, не несут никакой ответственности за
регистрацию сделок с жилыми помещениями, которые впоследствии
признаются недействительными. При этом регистрация таких сделок
является подтверждением со стороны государства законности перехода
прав на жилое помещение. Государство проводит юридическую
экспертизу законности сделок, взимает за это пошлину, но
впоследствии при признании сделки недействительной
ответственности не несет. Принцип свободы договора по отчуждению
жилого помещения семьями, имеющими детей и относящимися к группе
риска, должен быть значительно ограничен. Такое ограничение
фактически означает защиту жилищных прав несовершеннолетних,
воспитывающихся в таких семьях. В противном случае последствия
заключения указанных договоров приводят к нарушению
конституционного права несовершеннолетних на жилище.
В практике встречаются случаи, когда органы опеки и
попечительства необоснованно отказывают в выдаче разрешений на
продажу квартир, в которых проживают, проживали или являются
собственниками несовершеннолетние. В первую очередь это касается
приобретения квартир в домах-новостройках. Когда, продавая
квартиру, родители намерены вложить деньги в строительство новых
домов на нулевом цикле, когда стоимость квадратного метра площади
позволяет приобрести право на квартиру большей площади, чем
имеющаяся, и тем самым улучшить жилищные условия семей.
Безусловно, данные сделки имеют высокую степень риска. Однако
отказывать родителям лишь на том основании, что приобретаемое ими
жилое помещение еще не построено, либо требовать внесения денег на
счета детей вместо перечисления строительной организации
оснований нет. В каждом конкретном случае вопрос следует решать
индивидуально. Вероятно, есть необходимость получить от таких
семей сведения, где будут реально проживать дети до получения
квартиры в новостройке, инвестиционный договор, по которому они
намерены приобрести жилое помещение, оценить стабильность
положения застройщика, заключившего с родителями
несовершеннолетних такой договор, получить от застройщика
подтверждения того, что такой договор существует и не расторгнут,
а также подтверждение внесения части денег за новую квартиру,
информацию о том, вся ли сумма будет оплачена из денег, полученных
от продажи имеющейся квартиры, и из каких средств будет оплачен
остаток, а также уточнить иные обстоятельства и лишь после этого
принять решение по существу. Вероятно, немаловажную роль в
совершении таких сделок должны играть страховые организации,
страхующие финансовые риски, в том числе и риски вложения денег в
инвестиционные проекты, по инвестиционным и иным аналогичным
договорам. При возможности страхования рисков по таким договорам
целесообразно рекомендовать родителям страховать риск в целях
защиты интересов детей. Но к этому должны быть готовы и страховые
организации.
Все эти действия по проверке и принятию решения о выдаче
разрешения на сделку должны исполняться оперативно, так как в
противном случае у сторон может отпасть необходимость в получении
разрешения на сделку.
Представляется, что в данном случае требование органов опеки и
попечительства о внесении денежных средств от продажи квартиры на
счета детей не только не соответствует, но и прямо противоречит
интересам детей. Эти действия замедлят прохождение финансовых
средств или могут вообще сорвать заключение такого договора из-за
увеличивающихся сроков исполнения обязательств со стороны
родителей.
Распространенный вариант переселения социально неблагополучных
семей из города Москвы - обмен жилых помещений. В этом случае
согласие органов опеки и попечительства вообще не требуется.
Необходимо немедленно вменить в обязанность МГКА "Мосжилсервис" в
обязательном порядке запрашивать согласие органов опеки и
попечительства при обмене жилых помещений, в которых проживают
несовершеннолетние. Особенно когда жилье обменивается на другой
населенный пункт. Для этого необходимо внести соответствующие
изменения во Временные правила обмена жилых помещений.
Анализ нарушений прав детей при совершении сделок с жилыми
помещениями приводит к заключению о том, что при участии или с
молчаливого согласия государственных органов и органов местного
самоуправления города Москвы происходит процесс "вытеснения"
квартирными мошенниками социально незащищенных или неблагополучных
московских семей в населенные пункты других субъектов Российской
Федерации. Город Москва не борется за своих детей.
VI. Нарушения прав детей в связи с недоступностью
квалифицированной юридической помощи
Обращения граждан к Уполномоченному свидетельствуют не только о
неудовлетворительной работе государственных и муниципальных
органов по защите прав детей, но и о недоступности юридической
помощи для большинства семей, особенно относящихся к социально
незащищенным группам населения.
Права ребенка, гарантированные ему нормами российского и
международного права, останутся декларативными, если защитой этих
прав не будут заниматься квалифицированные юристы.
Примерно половина обращений на приеме к Уполномоченному - это
обращения за бесплатной юридической консультацией по гражданскому,
семейному или жилищному праву, особенно в случаях судебных споров,
касающихся прав семей с детьми. К Уполномоченному также обращаются
с этой целью сотрудники органов опеки и попечительства, центров
социального обслуживания, различных общественных благотворительных
организаций. Анализ данных обращений позволяет сделать следующие
выводы:
1. Проводимая судебно-правовая реформа и, в частности, принятие
нового Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и
Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" не улучшили
положение в части защиты прав детей в судебных, административных и
в иных государственных, общественных органах и организациях.
2. Отсутствует механизм юридического обеспечения прав детей в
системе государственной поддержки несовершеннолетних.
Адвокатская помощь в современных социально-экономических
условиях является дорогой и не всегда качественной. Из-за высоких
цен на услуги квалифицированного адвоката граждане все больше и
больше обращаются к так называемым "представителям", в роли
которых выступают либо вообще не юристы, либо лица с юридическим
образованием, но не имеющие опыта работы в суде или знаний в сфере
гражданского, семейного и других отраслей права, касающегося
защиты интересов детей и их родителей. Обращение к услугам таких
"специалистов" нередко приводит к тому, что восстановление
нарушенных прав детей становится невозможным.
Недоступность адвокатских услуг для населения Российской
Федерации не учитывалась при разработке и принятии нового
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации,
закрепившего одним из основных принципов правосудия по гражданским
делам принцип состязательности, который заключается в том, что
гражданское судопроизводство в Российской Федерации происходит в
форме спора. В этом споре стороны сами несут ответственность за
полноту представленных ими доказательств, от которых зависит
правильность и полнота решения дела. Возбуждение, продолжение и
прекращение процесса ставятся, как правило, в зависимость от воли
сторон, которая ограничивается судом лишь в редких случаях. Данные
нормы рассчитаны на обязательное участие в судебных
разбирательствах адвокатов с той и другой стороны.
На практике это означает, что защитить права детей в суде и
выиграть спор может тот истец или ответчик, который имеет более
квалифицированного адвоката (представителя), а значит и
возможность правильного распоряжения процессуальными средствами
защиты, в том числе и доказательствами.
Если же интересы ребенка представляет родитель или опекун, не
имеющий юридических знаний и возможностей в сборе доказательств,
то принцип процессуального равноправия, на котором также строится
гражданское судопроизводство, становится фикцией. Равно как и
право ребенка на самостоятельное обращение в суд по достижении
четырнадцати лет, гарантированное статьей 56 Семейного кодекса
Российской Федерации, статьей 46 Конституции РФ, а также другими
нормами российского и международного права.
Полагаю, что введение в новом Гражданском процессуальном
кодексе Российской Федерации института "представителя,
назначенного судом" в случае отсутствия такового у ответчика,
место жительства которого неизвестно, а также в других
предусмотренных федеральным законом случаях не будет
способствовать судебной защите прав детей.
Во-первых, в основе деятельности адвоката в качестве
представителя лежит договор поручения. Адвокат не вправе занимать
по делу позицию вопреки воле доверителя. Участие в деле адвоката,
не выражающего волю клиента, не является представительством и
может стать основанием для отмены судебного решения.
Во-вторых, статья 50 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации обеспечивает интересы ответчиков при том, что
в правовой помощи нуждаются обе стороны, заинтересованные лица и
другие участники процесса.
В-третьих, в подавляющем большинстве гражданских дел
затрагиваются так или иначе интересы детей. Возложение на
адвокатов обязанности бесплатно вести данные дела было бы грубым
нарушением статьи 37 Конституции РФ, предусматривающей право
каждого гражданина на вознаграждение за труд без какой бы то ни
было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом
минимального размера оплаты труда. Следовательно, необходимо
заключить соглашение между исполнительной властью города Москвы и
адвокатурой об оказании семьям с детьми бесплатной для
обратившихся юридической помощи по семейным, жилищным и
гражданским делам.
Подобное соглашение сделает эту помощь реальной для населения
при условии выделения средств из городского бюджета на оплату
труда адвокатов в разумных пределах, обеспечения специалистов
помещениями для бесплатного приема, средствами оргтехники и т.д.
Кроме того, необходимо ввести должность юриста в штаты
специалистов органов опеки и попечительства, государственных
детских учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без
попечения родителей, органов образования и других служб, имеющих
отношение к защите прав детей.
Для решения этой проблемы следует не только создать рабочие
места в вышеуказанных органах для квалифицированных юристов, но и
достойно оплачивать труд специалистов. В настоящее время из-за
отсутствия финансирования в системе органов по защите прав детей
редко встретишь опытного специалиста-юриста. На работу
приглашаются военные юристы, выпускники юридических вузов, бывшие
сотрудники органов социальной защиты и другие лица, не имеющие
практического опыта в области защиты прав детей, в том числе и
судебной. Обеспечение юридическими кадрами детских домов,
школ-интернатов, приютов позволит вовремя устанавливать статус
воспитанников данных учреждений и принимать меры по защите прав
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей,
предотвращать нарушение их жилищных и имущественных интересов.
Следует поставить задачу перед высшими учебными заведениями
юридического профиля как можно быстрее начать готовить
специалистов по защите прав детей, создавать условия для повышения
квалификации юристов, привлекать к преподаванию практиков, имеющих
большой опыт работы в этой сфере.
Одним из путей решения проблемы с юридическими кадрами может
являться заключение договоров с юридическими консультациями на
правовое обслуживание организаций и учреждений, защищающих права
детей. Имеется многолетняя позитивная практика в этом вопросе,
существовавшая в городе Москве до начала девяностых годов.
VII. Нарушение прав детей в жилищной сфере
Особое внимание Уполномоченного к защите жилищных прав детей
обусловлено не только самым большим количеством обращений по
данному вопросу, но и тем обстоятельством, что конституционное
право на жилище (статья 40 Конституции РФ) является одним из
наиболее фундаментальных прав, определяющих возможность реализации
иных конституционных и гражданских прав детей (на благоприятные
условия воспитания и развития, на охрану здоровья и медицинскую
помощь, на личную неприкосновенность, на образование и т.д.).
Часто реализация права ребенка на жилище определяет его право на
жизнь. Государственные минимальные социальные стандарты основных
показателей качества жизни детей включают обеспечение права на
жилище (статья 8 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 124-ФЗ
"Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации").
Значительное число обращений к Уполномоченному касается
нарушения жилищных прав детей префектурами и окружными
управлениями Департамента жилищной политики и жилищного фонда
города Москвы. При этом с руководством Департамента жилищной
политики и жилищного фонда города Москвы у Уполномоченного
сложились деловые и конструктивные отношения. Часто именно
обращения к руководителю Департамента и особенно к первому
заместителю руководителя Департамента жилищной политики и
жилищного фонда города Москвы Якушенко Э.С. способствовали защите
или восстановлению нарушенных прав и законных интересов
несовершеннолетних москвичей.
Анализ обращений показывает, что органы исполнительной власти
города Москвы очень бюрократично подходят к решению жилищных
вопросов, затрагивающих права и интересы детей, не учитывают
конкретных жизненных обстоятельств и жилищных условий заявителей.
В жилищных отделах, жилищных управлениях законные представители
несовершеннолетних сталкиваются с равнодушием, обманом, хамством,
прямым нарушением законов. Обращения в вышестоящие инстанции ни к
чему не приводят, ответы от префектов, их заместителей, из
Департамента жилищной политики и жилищного фонда города Москвы,
Правительства Москвы чаще всего являются полным воспроизведением
ответов, полученных в жилищных органах районного и окружного
уровня, и, более того, в нарушение части 4 статьи 7 Закона города
Москвы от 18 июня 1997 года N 25 "Об обращениях граждан" готовятся
теми органами и должностными лицами, действия (бездействие)
которых обжалуются гражданами.
К Уполномоченному обратилась многодетная мать С-ва Е.В.,
воспитывающая троих детей (1988, 1990, 1992 годов рождения). Семья
С-вой Е.В. в составе 6 человек (она, муж, трое детей, мать)
проживает в двухкомнатной квартире общей площадью 40,5 кв. м
(жилой - 25,3 кв. м) по адресу: ул. Большая Черемушкинская, дом 6,
корп. 2. С 1992 года семья является очередниками округа по льготе
"многодетные семьи", с декабря 2001 года учтена льгота "лица,
страдающие заболеваниями в соответствии с приказом Минздрава СССР
от 28 марта 1983 года N 330 "Об утверждении списка заболеваний,
дающих право лицам, страдающим этими заболеваниями, на
первоочередное получение жилой площади", с июля 2002 года учтены
льготы циркуляра НКВД РСФСР от 13 января 1928 года N 27 и "семьи,
имеющие детей-инвалидов". Решением межведомственной комиссии
района Академический квартира, где проживает семья С-вых, признана
не соответствующей санитарно-техническим требованиям. Из справки
детской поликлиники N 72 следует, что прогрессирование заболеваний
у всех троих детей находится в прямой причинной связи с
проживанием в неблагоприятных жилищно-бытовых условиях (в воздухе
квартиры обнаружено значительное превышение уровня спор плесневых
грибов, клещей домашней пыли). Несмотря на продолжающееся
ухудшение санитарно-технической ситуации в квартире С-вой Е.В.,
что подтверждается многочисленными заключениями органов
санэпидемнадзора, окружная жилищная комиссия при префекте ЮЗАО
города Москвы и Комиссия по жилищным вопросам при Правительстве
Москвы (протокол N 386 от 21 августа 2002 года) отказали в
улучшении жилищных условий на основании Закона города Москвы от 23
января 2002 года N 2 "О приоритетах предоставления в пользование
или приобретения в собственность с помощью города жилых помещений
в 2002-2003 годах".
Не работает механизм защиты жилищных прав детей в случае
лишения одного из родителей родительских прав. Статья 98 Жилищного
кодекса РСФСР допускает выселение без предоставления другого
жилого помещения лицам, лишенным родительских прав, если их
совместное проживание с детьми, в отношении которых они лишены
родительских прав, признано невозможным. Часть 2 статьи 98
Жилищного кодекса РСФСР позволяет суду обязать указанных граждан
произвести обмен занимаемого помещения на другое жилое помещение,
указанное заинтересованной в обмене стороной.
Зачастую количество членов семьи нанимателя и площадь жилища
не позволяют произвести обмен жилого помещения с учетом интересов
всех проживающих. В этом случае просьбы граждан о временном
отселении без снятия с учета не удовлетворяются или предлагаются
жилые помещения, не отвечающие санитарным и техническим
требованиям, с соседями, ведущими асоциальный образ жизни
(алкоголики, наркоманы и т.д.).
К Уполномоченному обратилась М-на Е.С. в интересах дочери М-ной
А.Ю., 1997 года рождения. М-на с дочерью проживает с семьей
бывшего мужа из 4 человек (он, мать, отчим, бабушка) в
трехкомнатной квартире по адресу: ул. Краснодонская, дом 14, корп.
2. Брак с М-ным Ю.В. расторгнут в 2000 году. М-на Е.С.- инвалид с
детства.
До сентября 2002 года М-н Ю.В. отбывал наказание в местах
лишения свободы в связи с совершением преступления,
предусмотренного статьями 112, 228 УК РФ (избиение жены, хранение
и употребление наркотиков), с принудительным лечением от
алкоголизма и наркомании. В результате полученных от бывшего мужа
физических травм М-на Е.С. стала инвалидом II группы.
М-на А.Ю. подвергалась психологическому давлению со стороны
отца и получила психическую травму, т.к. являлась свидетелем
насилия отца по отношению к матери. Решением Люблинского суда от
15 ноября 2002 года по иску Уполномоченного М-н Ю.В. лишен
родительских прав в отношении М-ной А.Ю. М-на Е.С. в составе семьи
бывшего мужа в 2001 году принята на учет по улучшению жилищных
условий. Мать и бабушка М-на Ю.В. имеют жилищные льготы. Учитывая,
что совместное проживание М-ной А.Ю. с отцом, лишенным
родительских прав, невозможно, противоречит правам и законным
интересам несовершеннолетней. Уполномоченный обратился к префекту
ЮВАО города Москвы с просьбой отселить М-ну Е.С. с дочерью до
подхода очереди.
Заместителем префекта Шеденковым С.А. в просьбе было отказано.
При этом префектурой ЮВАО города Москвы полностью проигнорировано
такое юридически значимое обстоятельство, как лишение М-на Ю.В.
родительских прав. Но было сообщено, что в июне 2002 года М-на
Е.С. отказалась от предложенной для отселения комнаты из-за
неудовлетворительного состояния квартиры, а другой очередник (у
которого, вероятно, имелись средства и возможности для проведения
дорогостоящего ремонта) дал согласие на ее заселение.
Обращения о нарушении жилищных прав детей поступают от жителей
всех округов города. Однако Уполномоченного особенно беспокоит
ситуация в Юго-Восточном, Восточном, Северном административных
округах.
В ЮВАО города Москвы сложилась недопустимая практика
предоставления жилых помещений бывшим воспитанникам детских домов
(в соответствии со статьей 37 Жилищного кодекса РСФСР и статьей 8
Федерального закона от 21 декабря 1996 года N 159-ФЗ "О
дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей,
оставшихся без попечения родителей") исключительно по решению суда
(дела Б-ко С., К-ва Б., Ю-ко И., М-ва Р., Б-ной Е.). Несмотря на
однотипность данных дел, аналогичную правовую позицию префектура и
УМЖ ЮВАО каждый раз отказывали выпускникам сиротских учреждений в
предоставлении жилья. Выпускники детских домов были вынуждены
обращаться за защитой своих прав в суд. Более того, каждый раз
решения суда, вынесенные в пользу сирот, префектура и УМЖ с
завидным упорством пытались оспорить в кассационном порядке.
10 октября 2002 года Преображенский районный суд города Москвы
принял решение по жалобе выпускницы детского дома С-вой Л.П. на
незаконные действия префектуры ВАО города Москвы, которая в
течение длительного времени отказывала в предоставлении сироте
жилого помещения в соответствии с нормами федерального
законодательства. Суд жалобу удовлетворил. Признал отказ
префектуры ВАО города Москвы в предоставлении С-вой Л.П. жилой
площади в соответствии со статьей 37 части 2 Жилищного кодекса
РСФСР незаконным. Обязал префектуру ВАО города Москвы включить
С-ву Л.П. в льготный список на получение внеочередного жилья как
выпускницу детского дома. 21 октября 2002 года решение суда
вступило в законную силу и в соответствии со статьей 239.8 ГПК
РСФСР обязательно для государственного органа, которого оно
касается. Об исполнении решения должно быть сообщено суду и
гражданину не позднее чем в месячный срок со дня получения решения
суда. На обращение к префекту ВАО города Москвы об исполнении
решения суда С-ва Л.П. получила ответ за подписью заместителя
начальника Управления Департамента жилищной политики и жилищного
фонда в ВАО города Москвы Б-ва А.Б., что данное решение суда
обжалуется в порядке надзора в Президиуме Мосгорсуда и вопрос о
предоставлении С-вой Л.П. жилой площади вне очереди как
выпускнице детского дома будет решен в соответствии с
результатами рассмотрения надзорной жалобы. Таким образом,
чиновники Управления Департамента жилищной политики и жилищного
фонда города Москвы в ВАО, цинично нарушая закон, не считают
необходимым выполнять вступившее в законную силу решение суда.
К Уполномоченному обратилась выпускница УВК-1845 для
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей,
Катульская Н.С., мать которой умерла в 1993 году, а отец лишен
родительских прав. До помещения в сиротское учреждение Катульская
Н.С. проживала с матерью и братом в общежитии предприятия
"Сантехмонтаж" по адресу: ул. Н. Первомайская, дом 46, комната 50.
Распоряжением супрефекта управления МО "Восточное Измайлово" от 2
декабря 1993 года N 411 "О направлении Катульской Н.С. в
школу-интернат" установлено: "Закрепить за несовершеннолетней
Катульской Н.С. право на получение жилой площади по окончании
срока пребывания в государственном детском учреждении согласно
статье 37 пункта 2, статье 60 пункта 3 Жилищного кодекса РСФСР". В
1998 году Катульская Н.С. закончила пребывание в УВК-1845, с 1998
года по 2001 год обучалась в ПТУ-119 города Москвы, находилась на
полном государственном обеспечении. По окончании пребывания в
сиротском учреждении Катульская Н.С., вопреки распоряжению
супрефекта от 2 декабря 1993 года, была возвращена в общежитие по
указанному адресу. В соответствии со статьей 37 части 2, статьей
40 Жилищного кодекса РСФСР, статьей 8 Федерального закона от 21
декабря 1996 года N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по
социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей" жилые помещения, предоставляемые детям-сиротам и детям,
оставшимся без попечения родителей, по окончании пребывания в
сиротском учреждении, должны отвечать санитарным и техническим
требованиям, быть благоустроенными применительно к условиям
данного населенного пункта. Помещение, куда была возвращена
Катульская Н.С., без удобств, кухня и умывальник расположены в
общем коридоре, нет горячей воды, ванной, туалетной комнаты.
Помещение нуждается в капитальном ремонте. Четыре этажа дома N 46
по ул. Н. Первомайская занимают офисы. На пятом этаже, где живет
Катульская Н.С. с малолетним ребенком, офисы занимают половину
этажа. Здание, в котором проживает Катульская Н.С., считается
административным и принадлежит на правах собственности ООО
"Сантехма". Помещение, в которое была возвращена Катульская Н.С.,
не находится ни в государственном, ни в муниципальном жилищном
фонде города Москвы. Лицевой счет на Катульскую Н.С. не открыт.
Оплату за пользование помещением Катульская Н.С. производит
собственнику здания. 1 апреля 1999 года Катульская Н.С. с братом
приняты на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий по
категории "общие основания". 17 апреля 2002 года общественной
жилищной комиссией при префекте ВАО города Москвы Катульской Н.С.
отказано в предоставлении жилой площади как выпускнице детского
дома. На момент подготовки настоящего доклада в доме отключено
холодное водоснабжение, Катульская Н.С. вынуждена мыть малолетнего
ребенка над унитазом.
В июне 2002 года Уполномоченный обратился к первому заместителю
руководителя Департамента жилищной политики и жилищного фонда
города Москвы Я-ко Э.С. с просьбой обеспечить Катульскую Н.С.
жилым помещением в соответствии с постановлением Правительства
Москвы от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по социальной
поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без
попечения родителей, - выпускников детских домов и
школ-интернатов". До настоящего времени жилое помещение сироте не
предоставлено.
В приведенных и во многих других случаях имеются все основания
в соответствии с федеральным и московским законодательством о
государственной службе ставить вопрос об ответственности
государственных служащих за неисполнение законов и нарушение прав
и свобод граждан.
Должностные лица органов исполнительной власти, необоснованно
отказывая в реализации законных прав граждан, не привлекаются ни к
дисциплинарной, ни к административной, ни к гражданско-правовой
ответственности за свои действия (бездействие).
Государство несет неоправданные расходы, связанные с
бесполезной перепиской, тратой времени специалистов УМЖ,
префектур, судей и т.д. Должностные лица грубо нарушают статью 18
Конституции РФ, в которой установлено, что права и свободы
человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение
законов, деятельность законодательной и исполнительной власти,
местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.
Особенно недопустимо, когда государственными органами
нарушаются права наиболее социально уязвимых категорий граждан,
что заставляет их защищать свои права в суде. Недопустимо и стыдно
видеть в роли истцов сирот, выпускников детских домов. Ради чего и
ради кого в таком случае работает государственный аппарат?
Права детей существенно нарушаются при выселении из жилых
помещений в связи с реконструкцией или сносом дома. Жилищными
органами не принимаются во внимание ни статус семьи, ни состояние
здоровья ее членов, ни особенности обучения детей, посещения ими
по прежнему месту жительства специализированных образовательных,
медицинских, социальных и иных учреждений, а также иные
индивидуальные обстоятельства, определяющие место дальнейшего
проживания несовершеннолетних в границах города Москвы. Выселение
в отдаленные районы, в том числе по решению суда, происходит не
смотря ни на что. Не учитывается неразвитость инфраструктуры в
районах массовой застройки, связанные с этим ограничения для
многодетных семей, детей-инвалидов и т.д.
Префектурой ВАО города Москвы предъявлен иск к семье бывшей
воспитанницы детского дома А-вой Е.А., воспитывающей троих
малолетних дочерей 1992, 1994 и 1997 годов рождения, очередникам
округа с 1992 года, о выселении в связи со сносом дома на
Кусковской улице и предоставлением квартиры в доме-новостройке в
микрорайоне "Загорье". УМЖ ВАО не приняло во внимание, что все
трое детей А-вых страдают хроническими заболеваниями, наблюдаются
в специализированных поликлиниках, расположенных в районе
проживания. А-ва Анастасия, 1994 года рождения, страдает тяжелым
пороком сердца, лечится в специализированной поликлинике по месту
жительства. Аналогичная поликлиника в районе-новостройке
отсутствует. А-ва Линда, 1997 года рождения, посещает
специализированный коррекционный детский сад для слабовидящих
детей, наблюдается в офтальмологической поликлинике N 7 в районе
проживания. Старшие девочки обучаются в школе с профилирующими
предметами. По новому месту жительства имеется лишь одна школа,
что ограничивает выбор учебного заведения. Уполномоченный
направил в Перовский районный суд города Москвы свою позицию по
иску префектуры ВАО города Москвы к семье А-вых, где изложил
указанные и иные доводы и просил в удовлетворении иска отказать.
Префектуры не стесняются предъявлять иски по выселению из жилых
помещений несовершеннолетних, в том числе детей-инвалидов, если
ребенок вселен в жилое помещение, но не зарегистрирован в нем.
Ж-ва-Г-ва О.В. проживала 17 лет со своим мужем в его квартире
как член семьи, хотя была прописана в другой квартире с дочерью и
внуком И-вым Костей, 1994 года рождения. Дочь лишили родительских
прав за систематическое пьянство, аморальный образ жизни. Бабушка
оформила опеку. Отец проживал отдельно и ребенком не
интересовался. Мальчика фактически воспитывали бабушка с дедушкой,
которых он считал своими родителями. Год назад дедушка умер.
Ж-ва-Г-ва О.В. предъявила иск о признании за ней и подопечным
внуком права на жилую площадь в квартире, где они все эти годы
жили. Префектура ЗАО города Москвы предъявила встречный иск об их
выселении, вероятно, из-за того, что квартира дедушки расположена
в престижном районе округа. Опекун собрала множество доказательств
того, что она 17 лет проживала в квартире мужа (вначале без внука,
а когда он родился - с ним), а также доказательств аморального
поведения в настоящее время своей дочери, ее плохого влияния на
сына и т.д. Кунцевский суд (федеральный судья С-на Л.В.) вынес
решение об отказе в иске Ж-вой-Г-вой О.В. и в удовлетворении иска
префектуры ЗАО города Москвы о выселении бабушки с восьмилетним
ребенком по месту их регистрации к бывшей матери ребенка в
квартиру, которая стала притоном для бомжей и алкоголиков.
Вероятно, префектура ЗАО города Москвы считает, что таким образом
она защищает права малолетнего И-ва Константина. К сожалению, этот
пример не является единичным. Кассационная инстанция Мосгорсуда
отменила указанное решение Кунцевского районного суда города
Москвы.
В городе Москве сложилась порочная практика нарушения прав
детей, проживающих с родителями в общежитии накануне их
ордерования и передачи в муниципальный фонд. Семьи начинают
переселять в другие жилые помещения меньшего размера, так как за
жильцами при ордеровании закрепляют то помещение, которое они
занимают на момент ордерования. В это же время в общежития
вселяются и регистрируются люди, которые никогда в нем не
проживали, не имели никакого отношения к предприятию, в ведомстве
которого находится общежитие. При рассмотрении споров в судах
префектуры занимают безразличную позицию, ссылаясь на то, что это
дело администрации предприятия.
К Уполномоченному обратилась Т-й Т.А., которая в составе семьи
из четырех человек (она, муж, дочери: Т-й Ирина, 1994 года
рождения, Т-й Ольга, 1999 года рождения) проживает в общежитии ЗАО
"Москворецкое" по адресу: пр. Шипиловский, дом 43, корп. 4, кв.
77. Т-й Т.А. в 1985 году как молодой специалист была вселена в
указанное общежитие в комнату 9,1 кв. м. В 1994 году Т-й Т.А. на
семью из трех человек по внутриведомственному ордеру предоставили
в данном общежитии двухкомнатную квартиру N 75 (комнаты: 16,5 кв.
м + 9,1 кв. м). В 1998 году семья Т-й Т.А. была переселена в
комнату 9,1 кв. м в квартире N 77, а на комнату 16,5 кв. м в
указанной квартире администрация предприятия выдала внутренний
ордер другой семье. В настоящее время семья Т-й Т.А. в составе
четырех человек проживает в комнате 9,1 кв. м. Оба ребенка
супругов Т-й постоянно болеют, так как комната холодная, сырая,
стены покрыты плесенью. Данные факты подтверждаются документально,
в том числе и заключением врачей детской поликлиники N 12 ЮАО
города Москвы о невозможности проживания детей в подобных
условиях. Все попытки Т-й Т.А. защитить жилищные права детей в ЗАО
"Москворецкое", префектуре ЮАО города Москвы, в судебном порядке
на настоящий момент закончились безрезультатно. Нагатинской
межрайонной прокуратурой города Москвы было внесено представление
в ЗАО "Москворецкое" о выявленных нарушениях жилищного
законодательства. Но все осталось по-прежнему.
Администрация предприятий не стесняется выселять проживающих в
общежитии граждан с детьми прямо на улицу в зимнее время года.
В 1991 году Г-ва А.П. (выпускница сиротского учреждения) была
принята в ЗАО оператором крутильного оборудования. Вселена
администрацией предприятия в общежитие по адресу: Москва, 4-й пер.
Котельнический, дом 3, комн. 3 без ордера. В ЗАО проработала до
июня 1998 года. С ведома администрации постоянно проживала без
регистрации по месту жительства с дочерью, 1994 года рождения, в
общежитии по указанному адресу до декабря 2002 года.
Выдержка из письма Таганского межрайонного прокурора, советника
юстиции Наседкина В.А. от 17 февраля 2003 года на обращение
Уполномоченного:
"6 декабря 2002 года администрация ЗАО в нарушение статьи 90
Жилищного кодекса РСФСР, согласно которой выселение граждан из
жилых помещений допускается по основаниям, установленным законом,
и только в судебном порядке, выселила Г-ву А.П. вместе с
несовершеннолетней дочерью из общежития, а именно: закрыла Г-вой
доступ в комнату, в которой она постоянно проживала до 6 декабря
2002 года, что привело к существенным нарушениям жилищных прав
Г-вой А.П., предусмотренных статьями 40, 46 Конституции РФ и
статьей 90 Жилищного кодекса РСФСР. По выявленным нарушениям
Таганской межрайонной прокуратурой на имя генерального директора
ЗАО внесено представление об устранении нарушений жилищного
законодательства, также решается вопрос о возбуждении в отношении
администрации ЗАО уголовного дела по статье 330 УК РФ по факту
самоуправства".
Примечательно, что глава управы Таганского района Борисов О.А.
в письме от 20 января 2003 года N ТГ-16-2656/2 на обращение
Уполномоченного сообщает: "Таким образом, права Г-вой А.П. не
нарушены, никто ее не выселял, так как и вселение не
производилось. Оснований для предоставления ей временного жилья в
городе Москве не имеется".
К Уполномоченному обращаются граждане, которые проживают с
детьми в квартирах, непригодных для проживания. Однако
непригодность жилого помещения для проживания сама по себе не
является основанием улучшения жилищных условий во внеочередном или
первоочередном порядке.
Необходимо вносить изменения в законодательство и
пересматривать практику улучшения жилищных условий лиц,
проживающих в квартирах коммунального заселения с гражданами,
страдающими психическими заболеваниями. Если указанные граждане не
обращаются в жилищные органы по вопросу улучшения жилищных
условий, то не могут улучшить жилищные условия и другие лица,
проживающие в коммунальных квартирах. Необходимо предоставить
право на улучшение жилищных условий в приоритетном порядке лицам,
проживающим в коммунальных квартирах с психически больными, чье
состояние здоровья и поведение представляют опасность для других
граждан, в том числе и для детей, и делает невозможным совместное
проживание с ними. Большая роль в разрешении этой проблемы должна
отводиться ПНД, органам опеки и попечительства, органам внутренних
дел.
Несмотря на то, что город Москва один из немногих субъектов
Российской Федерации, в котором в больших объемах строится
муниципальное жилье, предназначенное для обеспечения нуждающихся в
улучшении жилищных условий, анализ ситуации позволяет сделать
вывод о том, что дети из социально незащищенных, малообеспеченных
семей в период своего детства не могут улучшить жилищные условия.
В жилищной сфере имеет место большое социальное неравенство.
В крайне тяжелой ситуации оказываются дети из семей
военнослужащих, работников органов внутренних дел, направленных
для прохождения службы или учебы в город Москву. Месяцами и годами
семьям военнослужащих не предоставляется жилье, они находятся в
совершенно бесправном положении, вне рамок действия Конституции
РФ. Безусловно, ответственность за это несут федеральные органы
исполнительной власти.
К Уполномоченному обратилась Г-кая Е.А. - жена офицера воинской
части внутренних войск, расположенной на Рябиновой улице. В семье
воспитывается трое детей: сын, 2001 года рождения, и две дочери,
1990 и 1994 годов рождения. Семья офицера, не обеспеченного
жильем, проживала в казарме для рядового состава, в помещении
бывшей Ленинской комнаты. Дети были вынуждены пользоваться общей
уборной для солдат. Заявительница сообщила, что в казарме не
работает канализация, все проживающие пользуются технической
водой, в том числе и для приготовления пищи. Постельное белье
солдат заражено бельевыми вшами. Санитарно-технические условия
проживания детей являются недопустимыми. Г-кий О.А. и его семья
числились проживающими в общежитии института имени Губкина, что не
соответствовало действительности. Г-кую Е.А. и ее дочерей не
регистрировали по месту жительства. Г-кий О.А. и его жена
неоднократно обращались к командиру воинской части по поводу
предоставления жилой площади, однако в данной просьбе им было
отказано. После обращения Уполномоченного к командованию дивизии
внутренних войск семье Г-ких была предоставлена служебная
трехкомнатная квартира.
Город Москва - единственный субъект Российской Федерации,
который практически в полном объеме реализует права детей-сирот и
детей, оставшихся без попечения родителей, на предоставление во
внеочередном порядке благоустроенного жилого помещения (статья 37
часть 2 Жилищного кодекса РСФСР и статья 8 Федерального закона от
21 декабря 1996 года N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по
социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей"). Постановлением Правительства Москвы от 31 августа
1999 года N 797 "О мерах по социальной поддержке и защите прав
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, -
выпускников детских домов и школ-интернатов" утверждено Положение
о порядке предоставления жилых помещений и дополнительных
гарантиях жилищных прав детей-сирот и детей, оставшихся без
попечения родителей, в городе Москве (далее - Положение). Создана
и действует Городская межведомственная комиссия по решению
жилищных вопросов лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без
попечения родителей, которую возглавляет первый заместитель Мэра
Москвы в Правительстве Москвы Швецова Л.И.
Однако сегодня еще преждевременно говорить о том, что в городе
Москве решены все проблемы защиты жилищных прав детей-сирот и
детей, оставшихся без попечения родителей. С большим трудом
решаются вопросы по предоставлению жилых помещений выпускникам
детских домов, закончившим пребывание в сиротских учреждениях до
вступления в силу постановления Правительства Москвы от 31 августа
1999 года N 797 "О мерах по социальной поддержке и защите прав
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, -
выпускников детских домов и школ-интернатов", но имеющих право на
предоставление жилья в соответствии с данным постановлением.
Так, даже главы некоторых муниципалитетов города Москвы не
знают или произвольно толкуют постановление Правительства Москвы
от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по социальной поддержке и
защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей, - выпускников детских домов и школ-интернатов".
Например, руководитель муниципалитета "Сокол" А-ва А.И. полагает,
что на сироту Ч-ву А.В., 20 июля 1981 года рождения, которой 18
лет исполнилось за месяц до принятия нового порядка предоставления
жилых помещений детям-сиротам, детям, оставшимся без попечения
родителей, и лицам из их числа в городе Москве, данный нормативный
правовой акт не распространяется, хотя в нем не содержится
подобных ограничений. Более того, позиция руководителя
муниципалитета "Сокол" противоречит федеральному законодательству.
Правительством Москвы на ГУП "Моссоцгарантия" возложена
обязанность заключать с детьми-сиротами и детьми, оставшимися без
попечения родителей, лицами из их числа договоры безвозмездного
пользования жилыми помещениями, предоставленными ГУП
"Моссоцгарантия" Департаментом жилищной политики и жилищного фонда
города Москвы по договору аренды, то есть речь идет исключительно
о технической обязанности. Однако ГУП "Моссоцгарантия"
систематически выходит за пределы предоставленных ему полномочий,
своими действиями (бездействием) пытается ограничить и нарушить
права детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц
из их числа. Это выражается в отказе принимать документы на
указанных лиц, тенденциозном подборе и изложении информации на
Городской межведомственной комиссии, игнорировании норм Положения,
доведении до администрации детских учреждений и специалистов по
охране прав детей районов города Москвы оснований предоставления
жилых помещений, не соответствующих действующему законодательству,
незаконном предоставлении заключений в суды по гражданским делам.
При этом в соответствии со статьей 113 Гражданского кодекса
Российской Федерации унитарным предприятием признается
коммерческая организация, устав которой должен содержать сведения
о предмете и целях деятельности предприятия. Однако устав ГУП
"Моссоцгарантия", утвержденный распоряжением Мэра Москвы от 19
января 1998 года N 40-РМ "О совершенствовании деятельности по
социальной поддержке и защите одиноких пенсионеров, добровольно
передавших жилье в собственность г. Москвы", не содержит указание
на то, что данное предприятие может заниматься вопросами
предоставления жилых помещений детям-сиротам, давать рекомендации,
заключения, разъяснять и толковать нормы постановления, в том или
ином виде принимать участие в судах по вопросам, связанным с
защитой и восстановлением жилищных прав детей-сирот и детей,
оставшихся без попечения родителей, и т.д.
Имеют место решения Городской межведомственной комиссии,
которые нарушают права и законные интересы сирот и основаны не на
нормах федерального законодательства и правовых актов города
Москвы, а на субъективном понятии целесообразности.
Большинство выпускников сиротских учреждений, подлежащих
обеспечению жильем, в 2002 году до настоящего времени не получили
жилых помещений и вынуждены проживать в детских домах. Это вызвано
тем, что Департамент жилищной политики и жилищного фонда города
Москвы передал квартиры ГУП "Моссоцгарантия" для предоставления
жилья детям-сиротам только в конце 2002 года, а на регистрацию
указанных договоров в Москомрегистрации уходит до двух месяцев.
В связи с тем, что на практике сложился иной порядок подачи
документов для предоставления жилых помещений сиротам, нежели тот,
который предусмотрен Положением, и происходит фильтрация этих
документов Департаментом образования и ГУП "Моссоцгарантия", на
рассмотрение Городской межведомственной комиссии выносятся не все
дела лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей, которые могли бы претендовать на предоставление жилых
помещений в соответствии с Положением, утвержденным постановлением
Правительства Москвы от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по
социальной поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся
без попечения родителей, - выпускников детских домов и
школ-интернатов".
Сохраняется двухканальная система обеспечения жильем
детей-сирот: через Городскую межведомственную комиссию и через
жилищные комиссии округов, что приводит к спорам о компетенции,
затягиванию решения вопроса и в итоге к нарушению жилищных прав
указанной категории граждан.
VIII. Проблемы отсутствия судебной практики по делам
о выселении родителей, лишенных родительских прав,
в связи с невозможностью совместного проживания
с детьми в одном жилом помещении
С начала девяностых годов суды перестали выселять лишенных
родительских прав граждан из жилых помещений, где они проживали
вместе с детьми, ссылаясь на гарантированное бывшим родителям
конституционное право на жилище. Это привело к крайне тяжелым
последствиям именно для детей, которые фактически были изгнаны из
своих квартир.
Если ребенок помещался в государственное детское учреждение, то
в соответствии со статьей 60 части 3 Жилищного кодекса РСФСР
формально за ним сохранялось ранее занимаемое жилое помещение в
течение всего времени его пребывания в детских учреждениях, но оно
сохранялось только на бумаге. Возвращаться в притоны, в которые
превращались сохраненные жилые помещения, к асоциальным родителям,
от которых детей забрало государство, выпускники сиротских
учреждений не хотели и не могли. Они не только утратили какую-либо
связь с бывшими родителями, но и со страхом ждали окончания
пребывания в детских домах, так как не могли себе представить, что
вновь окажутся под одной крышей с душевнобольными людьми,
алкоголиками, наркоманами, преступниками, ведущими аморальный
образ жизни. В результате возвращенные к чужим людям дети вновь
оказывались на улице - жить в "сохраненном родительском доме" было
невозможно.
Нередко за время пребывания ребенка в сиротском учреждении
московское жилье продавалось и ребенок, оставшийся без попечения
родителей, оказывался зарегистрированным совсем в другом
населенном пункте в ужасных условиях, куда бывшие родители
попадали ради получения средств на алкоголь и возможности какое-то
время не работать. Аннулировать такую сделку практически не
представлялось возможным, так как жилое помещение в городе Москве
за годы отсутствия несовершеннолетних многократно перепродавалось,
а бывшие родители спивались и погибали. Их новое жилище в других
населенных пунктах приходило в полную негодность или становилось
собственностью других граждан.
Многие родители, лишенные родительских прав и обязанностей,
свободно распоряжались жилыми помещениями, на которые имели право
также и их бывшие дети: регистрировали туда новых жен и мужей,
детей, а также других родственников. Они не вставали на учет по
улучшению жилищных условий, не ремонтировали и не оплачивали
жилище. В результате по выходу из детского дома несовершеннолетние
оказывались в квартирах, где жили совершенно незнакомые им люди.
Жилище было практически непригодно для проживания. Задолженности
по квартплате и коммунальным услугам составляли не одну тысячу
рублей.
При таких обстоятельствах после принятия постановления
Правительства Москвы от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по
социальной поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся
без попечения родителей, - выпускников детских домов и
школ-интернатов", установившего запрет на возвращение бывших
детдомовцев и детей, находившихся у опекунов и попечителей, в
квартиры, где проживают лишенные родительских прав граждане,
городской бюджет несет огромные расходы на обеспечение жильем
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. При этом
бывшим родителям остаются квартиры, зачастую предоставленные и на
тех детей, которых пришлось поместить в детские дома и
школы-интернаты.
Тем не менее статья 98 Жилищного кодекса РСФСР,
предусматривающая возможность выселения лиц, лишенных
родительских прав, за невозможностью совместного проживания с
детьми без предоставления другого жилого помещения, фактически не
применяется.
Более того, по данной категории дел суды требуют доказательств
виновного поведения бывших родителей, влекущего невозможность
совместного проживания с детьми. Факты пьянства, рукоприкладства,
употребления наркотиков, издевательства над детьми, установленные
в решениях судов о лишении родительских прав, почему-то по делам о
выселении за злостное поведение не имеют заранее установленной
юридической силы.
Суды требуют от истцов также доказательств безрезультатности
мер предупреждения и общественного воздействия, но вывод об этом
может быть сделан только по истечении определенного времени с
момента воздействия общественности на данного гражданина.
В результате суды, в лучшем случае, ограничиваются
предупреждением о возможном выселении, позволяя лицам, нарушавшим
права детей, безнаказанно делать это и в будущем.
Непонятно, о каком воздействии общественности в отношении
злостных нарушителей прав ребенка может идти речь, когда в городе
Москве, как и в России в целом, отсутствуют общественные
институты, наделенные какими-либо правами по воздействию на
граждан.
Что касается мер административного характера, то добиться их
применения не в состоянии не только дети, но и взрослые,
умудренные опытом жители города. Граждане зачастую боятся
обращаться в органы внутренних дел, так как на их заявления никто
не реагирует, а результатом становится месть и расправа над теми,
кто попытался защитить свои права по закону.
Полагаю, что необходимо восстановить практику предъявления
исков о лишении родительских прав с последующим предъявлением
исков о выселении бывших родителей без предоставления другого
жилого помещения по договору социального найма.
Тогда конституционное право на жилище в полном объеме будет
гарантировано не тем, кто лишил дома и семьи своих детей, а самим
детям.
Тогда социальные сироты не будут ютиться в общежитиях и домах
ночного пребывания. В таких тяжелых условиях должны находиться те,
по чьей вине дети вынуждены были расти в казенных стенах, терпеть
нравственные и физические страдания, жить без родительской любви,
ласки и заботы. Это, с одной стороны, будет реализацией
конституционного права на жилище граждан, не желающих подчиняться
закону. С другой стороны, это может стать превентивной мерой для
тех родителей, кто склонен к нарушению прав своих детей.
Жилые помещения, откуда будут выселяться злостные нарушители
прав детей, могут сохраняться за детьми-сиротами и детьми,
оставшимися без попечения родителей, или поступать в муниципальный
фонд с последующим обязательством государства предоставить
выпускникам детских сиротских учреждений благоустроенное жилое
помещение вне очереди.
Также в своем решении суд вправе возложить обязанность на
жилищные органы предоставить выселяемым место в социальных
гостиницах, домах ночного пребывания или специально созданных
общежитиях.
В определенных ситуациях, с учетом конкретных обстоятельств
суд может рассмотреть вопрос о принудительном обмене, также
предусмотренном статьей 98 Жилищного кодекса РСФСР. Жилая площадь
для расселения детей и их бывших родителей должна предоставляться
управлениями муниципального жилья административных округов города
Москвы, так как в настоящее время механизм подбора вариантов для
обмена квартир без их приватизации и продажи практически
отсутствует.
Необходимо внести изменения в статью 98 Жилищного кодекса
РСФСР, предоставив выпускникам детских домов и школ-интернатов, а
также социальным сиротам, находившимся на семейной форме
воспитания, право обращаться в суд с исками о выселении бывших
родителей, проживание с которыми под одной крышей невозможно, и по
достижении совершеннолетия.
Это позволит вступающим в самостоятельную жизнь гражданам
России иметь минимально необходимые условия для учебы, работы,
создания семьи, реализации своих имущественных прав.
Нельзя согласиться с практикой нарушения постановления
Правительства Москвы от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по
социальной поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся
без попечения родителей, - выпускников детских домов и
школ-интернатов", которая сейчас широко осуществляется ГУП
"Моссоцгарантия", а именно требованием о разделении лицевых счетов
в квартирах, где зарегистрированы родители, лишенные родительских
прав, и их дети, или о выделении доли детей в совместной
собственности с определением порядка пользования жилой площадью.
Подобная "защита жилищных прав сирот", как ее пытаются
представить, приводит к тому, что сироты и их бывшие родители
будут и впредь оставаться под одной крышей, в одном жилом
помещении, что не позволит реализовать жилищные и другие связанные
с ними права детей, оставшихся без попечения родителей.
IX. Нарушения прав детей органами внутренних дел
Большинство тех, кто обращается в службу Уполномоченного по
вопросам защиты прав детей, ссылаются на факты бездействия
сотрудников органов внутренних дел по полученным заявлениям и
жалобам, нежелание регистрировать письменные обращения граждан,
несоблюдение сроков принятия решений и т.д.
Как правило, в канцелярии или дежурной части ОВД обратившегося
стараются отправить с заявлением к участковому уполномоченному в
день его дежурства для принятия мер, а тот, в свою очередь,
ограничивается устной беседой с обратившимся либо советует
воспользоваться правом на судебную защиту. Заявления нигде не
регистрируются, доказать факт их подачи участковому практически
невозможно.
Нарушается Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 года N
1026-1 "О милиции" (в редакции Закона от 4 августа 2001 года N
108-ФЗ) и Инструкция о порядке рассмотрения предложений,
заявлений, жалоб и организации приема граждан в ОВД, утвержденная
приказом МВД СССР от 1 ноября 1982 года (действующая).
Бездействие милиции наносит существенный вред правам детей,
особенно когда речь идет о насилии в семье, аморальном поведении
родителей, вовлечении несовершеннолетних в пьянство и т.д.
Граждане неоднократно обращаются в ОВД по одним и тем же
вопросам, однако руководители органов внутренних дел, обязанные
тщательно разобраться в причинах повторного обращения граждан, не
принимают соответствующие меры к сотрудникам, виновным в нарушении
установленного порядка рассмотрения писем или разрешения
поставленных в них вопросов.
Так М-на Е.С. обратилась в ОВД "Люблино" с заявлением о
хулиганских действиях бывшего мужа-наркомана, вернувшегося из мест
лишения свободы, который в присутствии ребенка сломал дверь
квартиры, угрожал расправой.
Несмотря на существующий пятидневный срок принятия решений по
поступившему заявлению, М-ной Е.С. было отказано в предоставлении
соответствующей информации на том основании, что на это
"установлен месячный срок с момента ее обращения в органы
внутренних дел". Аналогичный ответ был дан и на запрос
Уполномоченного.
К Уполномоченному обратилась гражданка П-на, мать двоих детей,
1989 года рождения и 1991 года рождения, проживавшая с мужем и
детьми по адресу: ул. Борисовские Пруды, дом 14/4. Муж П-ной и
отец ее детей в течение последних двух лет злоупотребляет
алкоголем, зверски избивает жену, издевается над детьми, не
содержит их. В декабре 2002 года муж П-ной на глазах у детей
облил жену неизвестной жидкостью и пытался поджечь. Поведение
отца привело к резкому ухудшению состояния здоровья детей.
Неоднократные обращения П-ной и ее соседей в ОВД "Братеево" с
просьбой принять меры к распоясавшемуся дебоширу никаких
результатов не дали. В ОВД П-ной рекомендовали отселиться от
мужа. Соседей П-ной сотрудники ОВД "Братеево" даже не стали
слушать.
Не выполняется и обязанность органов милиции о направлении в
пятидневный срок копии письма или выписки из него в другие
ведомства, защищающие права детей, если в заявлениях граждан
наряду с вопросами, относящимися к компетенции органов внутренних
дел, поднимаются вопросы, подлежащие рассмотрению в органах опеки
и попечительства, органах здравоохранения, образования, социальной
защиты.
На практике вместо того, чтобы направить копию письма в
соответствующее ведомство и известить об этом заявителя, ему
возвращается письмо с рекомендацией самостоятельно обратиться в
органы исполнительной власти, службы по защите прав детей или в
суд.
Ни в одном случае грубого нарушения прав детей и
злоупотребления родительскими обязанностями, по которым
впоследствии Уполномоченным были предъявлены иски о лишении
родительских прав, органы милиции не сообщили в органы опеки и
попечительства сведения о нарушении прав детей и сами не защитили
детей от родителей - алкоголиков, наркоманов, тех, кто применяет к
детям физическое и психическое насилие.
При наличии оснований ОВД ставят на учет неблагополучные семьи,
но профилактической работы с ними не проводят, что позволяет
родителям, иным лицам, заменяющим родителей, злоупотреблять своими
правами, нарушать права и законные интересы детей (совершать
насилие над детьми, сдавать жилье, принимать участие в незаконных
сделках, снимать несовершеннолетних с регистрационного учета с
указанием фиктивных адресов, где они будут проживать в дальнейшем,
и т.д.).
К Уполномоченному поступила информация о возможном нарушении
жилищных прав С-на Евгения, 1992 года рождения. Семья С-ных,
проживавшая в трехкомнатной квартире по адресу: ул. Комарова, дом
7б, является неблагополучной, родители длительное время нигде не
работали, злоупотребляли спиртным, воспитанием сына не занимались,
ребенок находился на воспитании в школе-интернате N 36. Под
влиянием третьих лиц С-ны готовились произвести обмен квартиры на
меньшую, расположенную в Московской области. Заинтересованные лица
оплатили многолетнюю задолженность С-ных по квартплате и
коммунальным услугам и активно помогали С-ным в получении
необходимых разрешений для обмена жилья.
8 апреля 2002 года Уполномоченный обратился к начальнику УВД
СВАО города Москвы с просьбой принять меры к предотвращению обмена
квартиры, в которой проживал несовершеннолетний, не снимать с
регистрационного учета С-ных. В УВД СВАО города Москвы подтвердили
информацию о том, что семья С-ных стоит на учете как
неблагополучная, мать ребенка отбывала наказание в местах лишения
свободы, интернатом предъявлен иск в суд о лишении родителей
родительских прав. В УВД СВАО города Москвы заверили, что ситуация
находится на контроле, согласие на отчуждение жилья С-ным дано не
будет, жилищные права несовершеннолетнего не будут нарушены.
В июле 2002 года С-ны обменяли квартиру на двухкомнатную в
городе Балашихе. В ответ на обращение Уполномоченного в УВД СВАО
города Москвы было сообщено, что при обмене муниципального жилого
помещения на муниципальное согласие органа опеки и попечительства
не требуется, жилищные права ребенка не нарушены.
Не ведется необходимая работа по делам о розыске родителей,
которые сменили место жительства и не выплачивают алименты на
детей в соответствии с судебными решениями. По таким делам органы
внутренних дел не оказывают содействие в установлении места
работы, места жительства должника, перекладывают инициативу по
возбуждению уголовных дел в отношении лиц, уклоняющихся от уплаты
алиментов, на самих родителей.
Поступают жалобы на то, что сотрудники органов внутренних дел
отказываются выезжать на вызовы по фактам "домашнего хулиганства",
ссылаясь на занятость по более серьезным правонарушениям. Только
после непосредственного обращения в ГУВД города Москвы гражданам
удается вызвать наряд милиции и изолировать лиц, нарушающих права
членов своих семей и прежде всего детей. Однако и в этом случае
родитель-дебошир или насильник через несколько часов вновь
оказывается дома и продолжает свои незаконные действия.
Никаких мер не принимается и к тем гражданам, которые
предоставляют свое жилище посторонним лицам без ведома и согласия
других проживающих, чем лишают их возможности попасть в свою
квартиру, занятую неизвестно кем. Сотрудники ОВД отказываются
устанавливать личности тех, кто в нарушение порядка вселения и
регистрации граждан оказался в чужой квартире, предлагая
заявителям, в том числе и несовершеннолетним, защищать свои права
в суде.
Только после вмешательства Уполномоченного по правам ребенка в
городе Москве по заявлению Р-ной Л.Н. в интересах подопечной,
несовершеннолетней К-вой М., удалось получить ответ из ОВД
"Савеловский" о том, что одна из комнат в двухкомнатной квартире,
где живет пятнадцатилетняя девочка, оставшаяся без попечения
родителей, сдается ее отцом, лишенным родительских прав, гражданам
Молдавии, незаконно находящимся на территории города Москвы.
Также имеют место факты злоупотребления сотрудниками ОВД своими
обязанностями или превышения своих полномочий.
К Уполномоченному обратилась Г-ва А.А. по вопросу нарушения
прав ее ребенка в связи с возникшим спором об определении его
места жительства.
Из письма Г-вой А.А. начальнику ОВД "Ломоносовский":
"В настоящее время в производстве Гагаринского районного суда
находится дело по моему иску к Г-ву И.В. о расторжении брака и
определении места жительства несовершеннолетнего сына. Все
необходимые документы по ходатайству сторон запрашивает суд.
Совершенно непонятно в этой связи поведение участкового В-ва А.Н.,
который сопровождает Г-ва И.В. в его походах по организациям, где
я работала, с целью получить компрометирующую информацию. Так, в
ООО "Лабиринт-С" участковый, демонстрируя свое удостоверение,
требовал дать немедленный письменный ответ о том, работаю ли я в
данной организации или нет, и выдавал моего мужа за сотрудника
милиции. Он также представил запрос из ОВД "Ломоносовский" о якобы
служебной необходимости получения таких сведений".
Жалоба на незаконные действия участкового уполномоченного
поступила к начальнику ОВД "Ломоносовский" 19 октября 2002 года.
Только в январе 2003 года Г-ва А.А. получила ответ, из которого
следовало, что участковый В-в А.Н. действовал по поручению суда.
Так как это не соответствовало действительности, в январе 2003
года заявительница подала жалобу в Гагаринскую межрайонную
прокуратуру. Ответ до настоящего времени не получен. В-в А.Н.
переведен на другой участок работы, однако к дисциплинарной
ответственности не привлечен.
В течение нескольких месяцев паспортный стол ОВД
"Замоскворечье" отказывался дать ответ на запрос Уполномоченного и
представить в его распоряжение выписку из домовой книги по адресу:
ул. Пятницкая, дом 33, где зарегистрирован Р-га Ю.В., отец
пятнадцатилетней дочери. Отказ в выдаче документов нарушал
гражданские права обратившегося и его ребенка, препятствовал
паспортизации Р-га Ю.В. и реализации его права на жилище и общение
с ребенком. После вмешательства начальника Управления
паспортно-визовой службы ГУВД города Москвы Уполномоченным была
получена справка о регистрации Р-га Ю.В. по указанному адресу и
его паспортные данные.
Вызывает большую тревогу тот факт, что органы паспортно-визовой
службы города Москвы незаконно отказывают в выдаче паспортов
несовершеннолетним, проживавшим в городе Москве и утратившим
московское жилье из-за злоупотребления родительскими правами их
асоциальных родителей.
X. Нарушения прав детей в сфере образования
Ряд обращений к Уполномоченному касается нарушений прав детей
на образование.
Выпускник школы-интерната N 55 города Москвы для детей-сирот и
детей, оставшихся без попечения родителей, П-в В. в июле 2002
года сдал вступительные испытания в Государственный университет
управления и в соответствии с федеральным законодательством
подлежал внеконкурсному зачислению на первый курс университета.
Однако П-ву В. в этом было отказано в связи с тем, что он по
окончании вступительных испытаний заболел, находился на больничном
и не имел возможности в установленный ГУУ срок заменить
нотариально удостоверенную копию аттестата о среднем образовании,
представленную в приемную комиссию, на его оригинал. Наличие
больничного листа, уважительности причины пропуска срока замены
документов не изменили позицию приемной комиссии и ректора ГУУ
П-ва А.Г., которые ссылались на то, что действовали в точном
соответствии с Правилами приема и порядка зачисления в ГУУ.
Однако, по мнению специалистов службы Уполномоченного, указанные
Правила не соответствуют Порядку приема в высшие учебные
заведения, утвержденному приказом Министерства образования РФ от
24 февраля 1998 года N 500 "Об утверждении Порядка приема в
государственные образовательные учреждения высшего
профессионального образования (высшие учебные заведения)
Российской Федерации, учрежденные федеральными органами
исполнительной власти", и ограничивают права поступающих.
Обращение в интересах П-ва В. в Министерство образования РФ
оказалось безрезультатным. Министерство образования РФ отказалось
защитить и восстановить права выпускника сиротского учреждения,
проявив не декларируемое, а истинное отношение к вопросу заботы и
поддержки детей, оставшихся без попечения родителей,
воспитывавшихся в учреждениях системы образования. Кузьминский
районный суд и кассационная коллегия Мосгорсуда отказали
выпускнику детского дома в жалобе на неправомерные действия
администрации ГУУ. По ходатайству Уполномоченного П-в В. с
результатами вступительных испытаний в ГУУ был зачислен в
Московский государственный социальный университет (ректор Ж-в
В.И.).
Управление Департамента образования города Москвы в ЮАО
проводит эксперимент по введению в школах округа омбудсманов
(уполномоченных) по правам участников образовательного процесса.
Данная работа заслуживает всемерной поддержки и развития во всех
учебных округах города Москвы, так как в настоящее время школа
как государственное учреждение в полной мере не участвует в
защите прав учащихся, как того требует часть 3 статьи 56 Семейного
кодекса Российской Федерации, где говорится, что должностные лица
организаций, которым станет известно об угрозе жизни или здоровью
ребенка, о нарушении его прав и законных интересов, обязаны
сообщить об этом в орган опеки и попечительства по месту
фактического нахождения ребенка. Очень часто факты насилия, иных
нарушений прав ребенка в семье известны в школе, но учителя,
администрация, констатируя эти факты, не инициируют никаких
действий по защите прав несовершеннолетних, не информируют об этом
компетентные органы. (Такую же позицию занимают учреждения
здравоохранения.)
Пунктом 4 статьи 9 Федерального закона от 24 июля 1998 года
N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской
Федерации" установлено, что в образовательных учреждениях
вывешиваются тексты уставов, правил внутреннего распорядка таких
учреждений, списки органов государственной власти, органов
местного самоуправления и их должностных лиц (с указанием способа
связи с ними) по месту нахождения указанных образовательных и иных
учреждений, осуществляющих контроль и надзор за соблюдением,
обеспечением и защитой прав ребенка. Однако большинство школ
города Москвы данное требование Закона не выполняет.
Это наносит вред всем участникам образовательного процесса и
особенно детям с неустойчивой психикой или психическими
отклонениями. К сожалению, отсутствует действенный контакт между
учебными заведениями и органами здравоохранения, особенно если
речь идет о школьниках с патологическим развитием личности,
нарушением поведения, что требует специальной коррекции.
К Уполномоченному обратилась гражданка М-на с жалобой на своего
пятнадцатилетнего сына Юрия, который жестоко избивает ее и младшую
сестру, совершает кражи в доме, не подчиняется требованиям
родителей и т.д. Ребенок состоит на учете у детского
психоневролога в ПНД. Несовершеннолетний из-за плохой успеваемости
бросил учебу в колледже, после чего поведение ребенка стало еще
более агрессивным.
С целью оказания психиатрической помощи подростку, который стал
опасен для окружающих и причиняет вред самому себе, Уполномоченный
обратился в ПНД N 13 с просьбой об освидетельствовании
несовершеннолетнего с согласия матери. Был получен отказ на том
основании, что подросток не желает пройти психиатрическое
обследование.
Складывается ситуация, при которой государство и родители
беспомощны по отношению к тем детям, которые в силу своих
психических особенностей крайне нуждаются в контроле со стороны
взрослых.
Причина заключается в том, что в соответствии с федеральным
законодательством если несовершеннолетний достиг возраста
четырнадцати лет, то его лечение и госпитализация осуществляются
только с его согласия. Такой несовершеннолетний в возрасте от
четырнадцати до восемнадцати лет имеет ограниченную
дееспособность, но вопрос, лечиться ему или нет, решает он сам.
Как правило, в таких случаях психоневрологические диспансеры не
обращаются в суд по вопросу о принудительной госпитализации и
лечении несовершеннолетних. Сложившаяся ситуация нарушает права
самого ребенка и нарушает права других детей в семье, где он
проживает.
XI. Невыполнение органами опеки и попечительства,
правоохранительными органами обязанности по определению
статуса детей, оставшихся без попечения родителей
Как видно из многочисленных обращений граждан и общественных
организаций, в городе Москве плохо защищаются права детей, чьи
родители систематически не выполняют свои родительские
обязанности, злоупотребляют ими, подвергают детей физическому или
психическому насилию, пагубно влияют на несовершеннолетних,
злоупотребляя спиртными напитками или употребляя наркотики.
Это выражается, в частности, в том, что органы опеки и
попечительства, внутренних дел, прокуратуры, выявляя фактических
социальных сирот, не принимают предусмотренных законом мер к
определению статуса этих детей, а именно не предъявляют в суд иски
о лишении или ограничении родителей родительских прав.
В результате дети, оставшиеся без попечения родителей, остаются
и без государственной поддержки, предусмотренной федеральным
законодательством и правовыми актами города Москвы для этой
категории социально незащищенных граждан.
Прежде всего в наиболее тяжелой жизненной ситуации оказываются
дети, чьи родители (как правило, алкоголики или наркоманы)
произвели отчуждение благоустроенного жилища в городе Москве,
оставив детей без крыши над головой и средств к существованию.
Причем на момент совершения сделок многие семьи состояли на учете
как неблагополучные, и имелись все основания для лишения родителей
родительских прав. Большинство детей, чьими тяжелыми жизненными
ситуациями занималась служба Уполномоченного, оказались
зарегистрированными после продажи их родителями жилых помещений в
городе Москве в отдаленных районах Тверской области (около 80
процентов обратившихся), в полуразрушенных домах, куда дети и не
выезжали. Половина так называемых родителей, продав московское
жилье, исчезало, бросив детей у родственников или у случайных
людей. Другие на новом месте продолжали пьянствовать, употреблять
наркотики, издевались над детьми, которые бежали от родителей,
приезжали в город Москву и оказывались на улице или, в лучшем
случае, в приютах.
Органы опеки и попечительства районов города Москвы, на чьей
территории были нарушены права детей или где они оказались после
возвращения в город Москву, оставшись без крыши над головой и
родительского попечения, категорически отказываются заниматься
вопросами возвращения московского жилья и определения статуса
"бывших москвичей", считая это обязанностью администрации
населенных пунктов, где дети формально зарегистрированы, но не
находятся. В результате жилищные права детей не восстанавливаются,
а по достижении восемнадцати лет они не имеют никакой
государственной поддержки как социальные сироты, так как их статус
не установлен.
Если же московских детей признают оставшимися без родительского
попечения там, где они формально числятся после потери жилья в
городе Москве, эти несовершеннолетние размещаются в детских домах
данных субъектов Российской Федерации, по выходу из которых они не
могут реализовать ни одного из своих прав выпускников детских
домов и становятся бездомными, бесправными гражданами, лицами "вне
закона". Многие из них возвращаются в город Москву в надежде
восстановить свои жилищные права, но не в состоянии этого сделать.
Абсолютно типичной является судьба К-вой Т.С., 1985 года
рождения, мать которой, К-ва О.Ю, проживая на территории ЮВАО
города Москвы (ул. 2-я Институтская, дом 2/10, кв. 24), в течение
десяти лет не регистрировала рождение дочери, так как
пьянствовала, употребляла токсические вещества, вела
антиобщественный образ жизни. Всего у К-вой было шестеро детей.
В 1995 году К-вой О.Ю. удалось обменять московскую квартиру на
частный дом в Калужской области. Так как К-ва О.Ю. не была лишена
родительских прав, Мосжилсервис беспрепятственно дал согласие на
заведомо ухудшающий условия жизни детей обмен, а органы внутренних
дел, где семья была известна как неблагополучная, сняли всех
проживающих с регистрационного учета, не поинтересовавшись, почему
малолетняя Татьяна К-ва вообще не зарегистрирована по месту
жительства матери.
В дальнейшем К-ва О.Ю. нигде не регистрировала младшую дочь,
так как у той отсутствовало свидетельство о рождении. С 1996 года
К-вы вообще не имеют никакого жилья. У К-вой Татьяны нет ни
свидетельства о рождении, ни паспорта, ни страхового полиса.
Фактическая сирота не может ни работать, ни учиться, ни обратиться
за медицинской помощью. Лишенная родительского попечения с первых
лет жизни К-ва Т. бродяжничает, стала, как и мать, токсикоманкой,
неоднократно была участником преступлений, содержалась в ЦВИНП
города Москвы. Однако ни в городе Москве, ни в городе Подольске,
где ребенок бродяжничал, не хотели заниматься определением ее
статуса социальной сироты и предъявлять иск о лишении К-вой О.Ю.
родительских прав. Это предлагалось сделать администрации
Думнического района Калужской области, куда в 1995 году
перебралась с детьми К-ва О.Ю. и была прописана в доме, который
сгорел в 1996 году.
30 января 2003 года социальной сироте исполнилось 18 лет. Она
не может предъявить иск о лишении родительских прав, так как стала
совершеннолетней. Из-за попустительства и халатности органов по
защите прав детей К-ва О.Ю. не подлежит государственной защите,
как лицо из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения
родителей. На нее не распространяется законодательство,
гарантирующее социальным сиротам внеочередное предоставление
жилого помещения, льготы в получении образования, материальное
обеспечение и т.д.
Складывается ситуация, при которой вместо того, чтобы принимать
меры к немедленному восстановлению нарушенных прав детей, органы
по защите прав несовершеннолетних отказываются от выполнения своих
прямых обязанностей, пытаясь переложить их на соответствующие
службы других населенных пунктов, где ребенок числится
проживающим.
Из письма директора ГУВУ "Социальный приют для детей и
подростков" города Москвы:
"М-ва Ольга Владимировна, 1998 года рождения, поступила в приют
в 2002 году. Мать девочки три года назад потеряла паспорт, ведет
разгульный образ жизни, пьянствует, воспитанием детей не
занимается, обитает на трех вокзалах. М-в В.Д., записанный в
свидетельстве о рождении ребенка отцом, умер в 1999 году. С целью
сбора документов, необходимых для подготовки искового заявления в
суд города Москвы о лишении родительских прав матери в отношении
несовершеннолетней Ольги, мы письменно обратились в управу района
Южное Медведково, так как ребенок был обнаружен и проживал на
территории данного района. Но в разговоре по телефону со
специалистами районной управы на заданный нами вопрос о действиях
по сбору таких документов последовал ответ, что такие документы
районной управой собираться не будут в связи с отсутствием у
семьи М-вых регистрации на территории данного района".
Еще более возмутительной представляется ситуация, когда
администрация школ-интернатов и детских домов, где ребенок
находится не один год как социальный сирота, не ставит вопрос в
судебном порядке о лишении родителей воспитанника родительских
прав в период пребывания подопечного в государственном детском
учреждении. Это приводит, прежде всего, к нарушению основных
гражданских прав ребенка, который вынужден вернуться к тем же
людям и в те же безобразные условия, откуда он был помещен под
опеку государства.
Кроме того, если во время пребывания в детском учреждении для
детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, ребенок
утрачивает прежнее жилое помещение в результате незаконных сделок,
он лишается права на получение отдельного жилья по выходу из
детского дома только на том основании, что органы опеки и
попечительства своевременно не поставили вопрос о лишении
родителей несовершеннолетнего родительских прав.
Полагаю необходимым в самые кратчайшие сроки разработать и
внести в Семейный кодекс Российской Федерации и правовые акты
города Москвы нормы, регламентирующие порядок, и сроки определения
статуса социальных сирот с момента их выявления, а также ввести
механизм ответственности, в том числе и материальной, за
ненадлежащее выполнение обязанностей по защите прав детей,
оставшихся без попечения родителей.
Кроме того, необходимо прямо предусмотреть в статье 264 ГПК
Российской Федерации рассмотрение судом дел об установлении фактов
оставления детей без родительского попечения до достижения ими
совершеннолетия, если данный факт не был установлен в исковом
порядке путем предъявления иска о лишении родительских прав и
предъявление такого иска невозможно, так как ребенок достиг
восемнадцати лет.
Прямое указание на обязанность суда рассмотреть дело об
установлении вышеуказанного факта исключит необоснованные отказы в
приеме заявлений, с чем служба Уполномоченного столкнулась,
обращаясь во многие судебные инстанции.
Тем не менее уже имеется практика установления фактов
нахождения детей без родительского попечения до достижения ими
возраста восемнадцати лет в одном из московских судов.
Уполномоченный участвовал при рассмотрении данных дел.
XII. Необоснованное применение статьи 51 Конституции РФ
при решении вопросов защиты прав детей
Юристы службы Уполномоченного столкнулись с фактами нарушения
прав детей родителями под предлогом соблюдения требований статьи
51 Конституции РФ.
Отец или мать без ведома и согласия другого родителя,
изменившие место жительства ребенка, отказываются в дальнейшем
сообщить информацию о местонахождении несовершеннолетнего,
ссылаясь на то, что "никто не обязан свидетельствовать против себя
самого, своего супруга и близких родственников".
На этом основании органы прокуратуры, внутренних дел, опеки и
попечительства не могут получить от родителей ребенка или его
родственников сведений о ребенке. Не предусмотрена
ответственность родителей за сокрытие информации о том, где
находится ребенок, даже тогда, когда он объявлен в розыск или
предъявлен иск об определении места жительства
несовершеннолетнего.
В силу части 3 статьи 17 Конституции РФ обладание гражданином
правами и свободой не означает возможность ничем не ограниченного
произвола с его стороны при их осуществлении или злоупотреблении
ими. Тем более, когда речь идет о нарушении прав и интересов
детей. Принцип уважения прав и свобод других лиц неразрывно связан
с идеей обладания основными правами. Именно поэтому часть 3 статьи
17 Конституции РФ запрещает нарушать права и свободу других лиц
при осуществлении гражданином своих прав.
Житель Москвы М-ой А.П. с 1999 года ничего не знает о своем
сыне Станиславе, 1990 года рождения, который зарегистрирован в
городе Москве, однако место его фактического жительства
неизвестно. Ни мать ребенка М-ая Э.В., ни бабушка Б-ва Л.Ф. не
сообщают органам опеки и попечительства и сотрудникам ОВД "Теплый
Стан" о том, жив ли ребенок и где он находится, ссылаясь на статью
51 Конституции РФ.
Из письма матери М-го А.П. к Уполномоченному:
"В доме, где проживала семья моего сына до 1999 года, ходят
слухи, что ребенок погиб, а его мать и бабушка скрывают это, чтобы
получать алименты. Я прошу Вас, используя права и возможности
Уполномоченного, заставить, обязать, принудить мать М-ую Э.В. и
бабушку Б-ву Л.Ф. опровергнуть эти слухи, то есть привезти
Станислава в Москву, чтобы я и сын могли воочию убедиться, что
ребенок жив и здоров. Мы уже можем поверить только своим
глазам...".
Обращает на себя внимание и тот факт, что при выявлении детей,
оставшихся без попечения родителей, сотрудники правоохранительных
органов, отбирая объяснения у родственников граждан с асоциальным
поведением, оставивших детей без надзора, предупреждают их о праве
не давать объяснения против своих близких.
Это затрудняет сбор доказательств для предъявления исков о
лишении родительских прав, не дает возможности своевременно изъять
ребенка из опасной среды, препятствует защите его прав и законных
интересов, в том числе права на жизнь.
Отбирая объяснения у бывшего мужа К-вой О.Ю., бросившей без
родительского попечения шестерых детей, сотрудник Подольского ОВД
в письменном виде предупредил отца детей о том, что он вправе не
сообщать сведения, компрометирующие его бывшую жену. Хотя К-в-отец
не является свидетелем по уголовному делу, а К-ва О.Ю. не
относится к его родственникам или членам семьи.
Сведения об образе жизни и отношении к детям
матери-алкоголички, ведущей разгульный образ жизни, могли бы
помочь спасти детей от бродяжничества, пьянства, токсикомании,
если бы своевременно были использованы для отобрания у нее детей и
помещения их под опеку государства, однако этого не произошло.
Неоправданно широкое применение статьи 51 Конституции РФ делает
декларативной статью 56 Семейного кодекса Российской Федерации,
гарантирующую право ребенка на защиту, особенно часть 3 этой
статьи, обязывающую граждан сообщать органам опеки и
попечительства об угрозе жизни или здоровью ребенка, нарушении его
прав и законных интересов. Именно члены семьи ребенка, его близкие
родственники больше всех осведомлены о том, защищен ли он в семье,
или родители стали для несовершеннолетнего источником реальной
опасности его здоровью, нравственности, психическому развитию и
т.д.
Становится невозможным осуществлять принцип равенства прав
родителей в воспитании детей (статья 38 Конституции РФ), если один
из родителей будет использовать "право на молчание" в личных
целях, не заботясь о том, что при этом нарушаются права других
граждан и прежде всего собственного ребенка.
Считаю, что родители обязаны предоставлять информацию о
местонахождении детей органам опеки и попечительства,
правоохранительным органам, суду, если имеется спор об определении
места жительства ребенка и порядке участия в его воспитании
отдельно проживающего родителя, о лишении родительских прав, а
также если данная информация необходима для защиты прав и
законных интересов ребенка.
Отказ от предоставления такой информации, повлекший
существенное нарушение прав другого родителя или самого ребенка,
должен преследоваться в уголовном порядке.
Полагаю, что в сфере семейного законодательства не только
должностные лица и посторонние граждане обязаны предоставлять
сведения о нарушении прав ребенка его родителями, но и его близкие
родственники, один из родителей обязаны дать полную и объективную
информацию о положении ребенка в семье, даже если эта информация
может быть использована против граждан, указанных в части 1 статьи
51 Конституции РФ.
Сам ребенок не в состоянии свидетельствовать в свою пользу.
Следовательно, действие статьи 51 Конституции РФ ограничивается
требованиями части 1 статьи 38 Конституции РФ, предусматривающей,
что дети с момента рождения находятся под защитой государства, и
каждый ребенок имеет гарантированное государством право на
воспитание и заботу.
XIII. Организационные проблемы деятельности
аппарата Уполномоченного
Учитывая, что 2002 год был первым годом работы нового для
города Москвы государственного органа, перед Уполномоченным,
помимо основной содержательной деятельности, стоял целый ряд
организационных проблем: формирование работоспособного аппарата,
организация офиса (ремонт помещений, приобретение и установка
мебели, оборудования, организация делопроизводства, подключение
локальных сетей), организация приема населения как прямого канала
обращений граждан к Уполномоченному и т.д.
К сожалению, Уполномоченному не удалось решить многие из
указанных проблем. Основная причина - в течение всего 2002 года и
до настоящего времени Уполномоченному не предоставлено помещение
для работы.
В соответствии с пунктом 5 статьи 13 Закона города Москвы от 3
октября 2001 года N 43 "Об Уполномоченном по правам ребенка в
городе Москве" помещение для размещения Уполномоченного и его
аппарата предоставляется Правительством Москвы.
25 марта 2002 года издано распоряжение Мэра Москвы N 192-РМ "Об
Уполномоченном по правам ребенка в городе Москве", в пункте 1
которого дано поручение Департаменту имущества города Москвы
предоставить помещения для размещения Уполномоченного и его
аппарата.
25 июля 2002 года и 25 сентября 2002 года Мэром Москвы даны
поручения руководству Департамента имущества города Москвы по
решению вопроса обеспечения помещениями аппарата Уполномоченного.
Однако ни требования Закона города Москвы, ни указания
распоряжения и поручений Мэра Москвы выполнены не были.
Департамент имущества города Москвы проявил неспособность и
нежелание обеспечить институт Уполномоченного необходимыми
помещениями, отвечающими специфике, целям и статусу нового для
города Москвы государственного органа. Фактически Департамент
имущества города Москвы саботировал данные ему поручения и сорвал
работу Уполномоченного в 2002 году по большинству направлений.
Уполномоченный размещается в крайне стесненных условиях в
помещении РОО "Благотворительный центр "Соучастие в судьбе". С
согласия депутатов Московской городской Думы Уполномоченный по
средам ведет прием граждан в приемной Московской городской Думы.
Из-за отсутствия помещения для работы формирование аппарата
Уполномоченного стало невозможным. В 2002 году в аппарате
Уполномоченного работал один специалист (с 1 апреля 2002 года) и
два адвоката по договорам (один с 1 марта 2002 года, другой с 1
октября 2002 года). Основную часть времени специалисты работали на
дому.
Уполномоченный по правам
ребенка в городе Москве
А.И. Головань
|
